Читать книгу Собаки на заднем дворе онлайн
Наступила тоскливая тишина. Всем опять захотелось побыстрее домой.
– Да черт с ним, пускай вступает, – вдруг подал голос благоразумный Сашка Отливкин. – Нас ведь его папаша задолбает, как дятел червяка!
– Сам ты дятел! – обиделся за отца Граммофон.
– А я бы не стала рекомендовать, – неожиданно высказалась председатель совета отряда Лена Вершинина. – У Лютикова нет в классе друзей, потому что у него тяжелый характер. Да и учится он хорошо только потому, что у него папа директор школы.
Весь класс, выпучив от изумления глаза, уставился на Лену. В своем порыве бороться за правду она была прекрасна, как памятник Зое Космодемьянской, который я как-то видел по телевизору.
– Да пошли вы все с вашим комсомолом! – заорал Граммофон и, хлопнув дверью, выскочил из класса. Через мгновение он влетел в класс, схватил свой портфель и, заорав истерично: «Придурки!», снова стремительно выскочил вон.
Клавдия Сергеевна сняла очки и молча стала теребить переносицу. Последний в истории нашего класса пионерский сбор закончился.
Как человек робкий, я никогда не решался предложить Лене провожать ее после школы домой, хотя жили мы неподалеку друг от друга, и большую часть дороги нам было по пути. Вел я себя не героически: после уроков дожидался, когда она выйдет из школы, и тащился за ней шагах в двадцати-тридцати сзади. Мне было приятно видеть ее стройную фигуру в синем приталенном пальто, и я упивался своей печалью тайного наблюдателя. Лена никогда не оглядывалась.
И в этот раз она шла размеренным шагом, а я, неотрывно глядя на нее, тащился за ней, ощущая какое-то неловкое чувство человека не то что крепко ворующего, но слегка приворовывающего то, что ему не принадлежало.
Где-то на середине пути я вдруг заметил, как из-за угла пятиэтажки навстречу Лене выскочил Граммофон. Он с размаху ударил Лену в лицо, но удар был неумелый, и Лена устояла. У меня в голове что-то переклинило, и я, отшвырнув в сторону портфель, побежал к Лютикову. Так быстро я не бегал даже на соревнованиях по пятиборью. Долетев до Граммофона, я сбил его с ног, и мы покатились по грязному снегу неубранной пешеходной дорожки. Драться мы не умели оба. Но Граммофон оказался трусоватым и не старался нанести мне удар. Он лишь однотонно выл и царапал мне лицо своими нестриженными ногтями. Почему-то запомнились черные ободки грязи под ногтями Лютикова и отвратительный запах тухлятины из его рта. Я лупил его тощими кулаками, куда придется, а, увидев приблизившуюся вплотную ко мне жирную щеку Граммофона, впился в нее зубами с каким-то странным для меня самого остервенением. В те мгновения я не думал даже о Лене и о том, что ей было нанесено оскорбление. Я вообще не думал ни о чем. Вернее, думал о том, что щека у Лютикова мягкая и жирная, как он сам. Проходившие мимо десятиклассники с трудом оторвали меня от Лютикова, но и сдерживаемый их сильными руками, я пытался достать его ногами, лягаясь, как заправский конь. Воспользовавшись моментом, Лютиков побежал в сторону школы, а десятиклассники продолжали меня держать, чтобы я не бросился за ним вдогонку.