Читать книгу Страшная сказка Лидии Синичкиной онлайн

Мальчик подобрал молоток и медленно дошагал до старого дуба. Здесь он сел на траву, прислонился к стволу спиной и стал ждать папу.

***

Папа гнал бричку с гнедым жеребцом с нарастающим чувством тревоги. Выстрелы хлыста и подгоняющие окрики раздавались на десятки километров вокруг, заставляя лес смиренно притихать. Глава Трикитрак несся на своей колеснице будто Зевс в погоне за нерадивым сыном, что, впрочем, было недалеко от истины. В голове поминутно всплывали слова жены «Будь с ним помягче» и дочери «Папа, давай его спрячем. Никто не узнает». Если бы все было так просто! Никто не узнает! Но он то точно будет знать! Закон один на всех и он ничего не может с этим поделать. Он глава семьи и на его плечах весь груз ответственности.

Шоми услышал знакомые выстрелы хлыста задолго до появления папы. К тому времени солнце почти утонуло в еловых дебрях западных лесов. Мальчик поднялся с травы, взял молот в руку. Сердце вырывалось из груди, ноги просились в побег, но он не шелохнулся, готовый принять судьбу.

Гнедой радостно фыркнул, узнав маленького хозяина за опушкой леса. Папины глаза потухли, увидев то, что он боялся увидеть. Мальчик был один. Молот не окрасился в красный цвет.

– Тпрррр! – папа натянул вожжи, останавливая бричку перед почтовым дубом.

Куртка и штаны из оленьей кожи придавали старшему Трикитраку сходство с лесным божеством. В сущности, для Шоми папа и был чем-то вроде Бога, ведь все его слова принимались сыном за непререкаемую истину.

– Прости меня, папа, – сказал мальчик, протягивая молоток двумя руками и склоняя голову. – Я не смог.

Трикитрак спрыгнул с брички, его ноздри раздувались от волнения, а глаза смотрели в сторону дальней опушки.

– Она тебя обманула! У нас есть время до полуночи! Мы нагоним её и ты завершишь ритуал!

Папа схватил сына за руку и потащил к бричке.

– Скорей, сын, садись! Время еще есть!

Впервые в жизни сын посмел противиться воле отца. Он уперся в землю, как упрямый баран.

– Нет, – твердо сказал Шоми. – Ты сам сказал, что она только моя и ничья больше! Ведь сказал?