Читать книгу Украинский каприз онлайн

Свадьбу в нашем селе всегда гуляли три дня. На последний, когда иссякали съестные запасы и человеческие силы, появлялись те самые гоголевские «цыгане». Они были ненастоящими: просто некоторые из гостей переодевались в лохмотья, разрисовывали себе лица сажей и веселили народ, словно клоуны в цирке. Кто-то из «цыган» отпускал сальные шуточки, кто-то забавно танцевал. Помню, одна гостья, изображая цыгана, плясала, высунув из ширинки кукурузный початок. Народ заливался смехом, а мне тетя Маня сказала, чтобы я на это не смотрел, потому что «это взрослые шутки». Важным элементом представления цыган было воровство кур у соседей. Но воровство то было понарошку, поскольку была предварительная договоренность. Потом такое «воровство» компенсировалось деньгами, чему я был случайным свидетелем.

Москалей же в нашем селе почему-то не изображали. То ли потому, что в отличие от гоголевских персонажей наши селяне проживали сотни на три-четыре километров дальше от России, чем жители Диканьки, то ли потому, что наступили другие времена – советские, когда все мы были просто из СССР.

Взрослые селяне, прекрасно знавшие все мои родственные корни, тем не менее не отказывали себе в удовольствии по-доброму подшучивать над моей «русскостью» горожанина. Улыбаясь во всю ширь своего почти беззубого рта, дед моего друга Андрия – старый хрыч Семен – беседовал со мной, как с равным:

– А шо, Веня, Никита еще не засеял в Ленинграде стадион имени Кирова кукурузой?

– Какой Никита?! – искренне удивлялся я.

– Как какой? Наш, какой же еще? Хрущ который! – в свою очередь поражался моей политической безграмотности дед Семен.

Я смущенно пожал плечами, не зная, что ответить. Однако шутку эту оценил и запомнил. Смешила меня и зубная «чересполосица» Андриева деда. Но все это было на втором плане. На первый же вылезало уважительное отношение ко мне как ко взрослому человеку. Сквозь его иронию просматривался искренний интерес к российской городской жизни и ко мне как к ее носителю.

С Толей, Андрием и Сашком мы встретились, словно близкие-близкие родственники. Никто не успел научить нас тому, как надо встречаться с родными людьми. Эту нехитрую науку мы постигали сами, полагаясь на собственные чувства. При первой встрече мы лыбились, похлопывая друг друга по плечам, говорили друг другу восхищенно что-то типа: