Читать книгу Белый Камень. Чёрный Серп онлайн
– Алло, Глеб! Спасибо тебе огромное. Работа – просто класс. Я не подведу. Кстати, по традиции, с меня ведь полагается. С первой зарплаты проставлюсь, – стараясь не волноваться, говорил он.
– Ладно, – ответил Глеб. – Как-нибудь посидим в тесном кругу.
Через месяц Генка набрался храбрости и позвонил Клюеву. Глеб и Лена повезли его в закрытый клуб, который принадлежал их семье. Сев за столик в вип-зоне, он познакомился с Игнатом. Инги и Юльки тогда еще на горизонте не было.
Головешкин во все глаза смотрел по сторонам. На маленькой сцене появился гитарист. Собрав волосы в косичку, он сел на высокий стул возле микрофона. Генка заметил, что многие посетители перестали разговаривать и внимательно смотрят на музыканта. Тот заиграл, или блюз, или джаз. Генка не разбирался в такой музыке и не любил ее. Однако парень, нужно признать, играл виртуозно. За столиками захлопали. Закончив, гитарист поклонился и, не дожидаясь, пока стихнут аплодисменты, сошел со сцены и направился, к удивлению Генки, прямо к ним. Лена поднялась ему навстречу. Обняла и поцеловала.
– Знакомься, Гена, это Валентин Сочнев – начинающий музыкант, но уже лучший блюзмен нашего времени, – влюбленно смотрела на парня Лена. Тот приложил палец к Ленкиным губам, прервав таким образом похвалу, потом поцеловал ее и протянул Генке руку.
– Привет. Можно коротко – Вэл.
Они сидели за столиком и разговаривали, перескакивая с темы на тему. Генка старался меньше пить и говорить, а больше слушать и запоминать, чтобы не попасть впросак.
После того далекого вечера в клубе они с Глебом почти не виделись до поездки в Карелию. И предложение Клюева-младшего слетать на отдых стало для Головешкина очень приятным шоком.
– Глеб, а как же работа? Меня отпустят? – растерявшись, ляпнул Генка.
Клюев удивленно воззрился на него.
– Ты, дружище, малость перетрудился. В общем, готовься пока. Я позвоню.
Генка знал, что Глеб встречается с Ингой Березиной. В интернете он иногда натыкался на сплетни вокруг них. Но никаких скандальных провокаций они себе не позволяли, и это сильно раздражало папарацци.