Читать книгу Отец Феона. Святой Сатана онлайн

– Это чего это? – спросил вмиг оробевший отец Александр, глядя на их молчаливые, лишенные всяких переживаний лица.

– Я, Иван Желябужский, – жестко произнес его собеседник, – московский дворянин, а племянница моя Мария Хлопова, наречённая царем невеста. Вот теперь подумай, монах, что будет коли она умрет, а ты ничего не сделаешь?

Отец Александр побледнел, сглотнул сухой ком в горле и опасливо посмотрел на Желябужского.

– Идите за мной, – произнес тихо и, обернувшись, медленно пошел в сторону хозяйственного двора.

Иван Желябужский махнул рукой. Пятеро холопов осторожно извлекли из повозки бездыханное тело молодой девушки и осторожно понесли за ушедшим хозяином. Следом из телеги, кряхтя и охая, выбрались, на ходу оправляя одежды, еще две женщины и один мужчина. Та что моложе – звалась Прасковьей и приходилась Желябужскому женой. Старуха была Ивану матерью, а Марии родной бабкой. Величали ее баба Маня, вдова славного «делателя» города Рыльска, воеводы Андрея Хлопова.

За старухой шел, слегка припадая на левую ногу, лекарь Преториус, одетый в длиннополое иноземное платье черного цвета, напоминающее монашескую рясу. В одной руке он держал свой неразлучный сундучок «скрыню», а другой все время поддерживал чудной для русского глаза берет красного цвета, более всего похожий на перевернутую бадью. Горбун не переставал занудливо причитать, упрекая всех вокруг себя в варварстве и научном невежестве.

– Это есть obscurantis,22 – бубнил он в спину бабы Мани, с трудом подбирая русские слова. – Это никак не можно быть! Нарушение баланса жизненных соков ведет к пагубным для жизни болезням, а все четыре гуморы в теле госпожи Марии пришли в совершенный беспорядок, который уже невозможно исправить, тем более какому-то невежественному монаху.

– Mors levis donum ultimum est, que fortuna dare potest23, – добавил лекарь, веско подняв указательный палец высоко над головой.

– Цыц, упырь, – прервала его разглагольствования сердитая баба Маня, которой надоело слушать бесконечные жалобы учёного чухонца. – Ты нашей веры не тронь! Сам только и можешь, что клистир ставить, да кровь пускать.