Читать книгу Начальник милиции 5 онлайн

– Эй, пацан, – окликнул его я, и тот с радостью к нам подошел.

Для местных любой гость был в диковинку и вызывал сильнейшее любопытство.

– Здрасьте, – улыбнулся он и сверкнул на солнце кляксами веснушек.

– Где Демидыча найти?

– А на кой он вам, дядя? – спросил ушлый паренек, при этом с нескрываемым интересом разглядывая Тулуша.

– Лодка нужна до Михайловска, с мотором, – громко и четко произнес я, чтобы вся улица меня слышала.

Она вроде и пуста, но я знал, что сейчас из-за шторок и оконных «паутинок» на меня таращатся несколько пар глаз из окрестных домов. Здесь нет телевизора и кинотеатра, и самое лучшее развлечение для местных – это смотреть в окно, особенно в такой момент, когда на улице «показывают» разных чужаков и Тулушей.

– Дай рупь, провожу, – нагло щурился рыжий.

– Харя не треснет? Много тебе будет, на вот мелочь, – я отсыпал ему в ладонь медяков, которые завалялись в кармане олимпийки.

Конечно, Демидыча я бы и сам нашел, сказали же – у пристани, первый дом слева, но нужно разыграть перед деревней представление, иначе не поверят.

– Вот ты жмот, дядя, – цокнул парень.

– Поговори еще, – я отвесил ему легкий профилактический подзатыльник. – Веди к Демидычу.

– Пошли… – почесав затылок, парень присмирел и повел нас к реке.

На пологом берегу лежала россыпь самодельных деревянных лодок разной степени потертости. Длинные и узкие, как африканские гавиалы. Борта изнутри и днище у наиболее старых залиты гудроном, как черным панцирем. Некоторые лодки метров по семь-десять длиной. Для местных лодка – это все, и машина, и грузовик, и средство связи с внешним миром. На такие деревяги они грузили до тонны груза. Ходили они на них на покосы, возили сено, доски, сопровождали сплав бревен. Ну и, естественно, рыбачили. Ставили сети и рыжовки.

– Эво его дом, – махнул рукой на хибарку почти на самом берегу пацан.

– Свободен, спасибо.

– Дядь, дай сигаретку!

– Мал еще, пшел! – изобразил я городского пижона (а в понимании местных – наверное, скорее, барина), который простой люд не только не признает, а вообще презирает.