Читать книгу Год черной лошади онлайн
* * *– Мэл…
– Да?
Антон понял, что не сможет сказать приготовленную фразу. Глаза у Мэла были темно-зеленые, вязкие, а кроссовки белые, как яичная скорлупа.
– Я сожалею, – выговорил Антон. – Я раскаиваюсь.
– В том, что плохо играл?
– Нет… В том, что я…
И замолчал.
– Ну и? – Мэл чуть заметно подмигнул.
– Я мерзавец! – почти выкрикнул Антон. – Я предатель…
– И что? – Мэл усмехнулся.
Антон молчал.
– Не имеет значения, – сказал Мэл. – Я тебе не судья. Теперь у тебя одна задача и одна мысль в голове: как бы забросить мяч в корзину. Это единственное утешение, которое я могу тебе предложить… И будь доволен: другим и такое утешение недоступно.
* * *Смысл его слов дошел до Антона много позже.
Игровое поле было местом, заменяющим жизнь, а душевая – аналогом смерти. Символом отчаяния.
Во время игры он думал только о мяче. Только о том, как избавиться от защитника-опекуна и «предложить» себя разыгрывающему. Как точнее сделать передачу. Как обвести. Как отобрать. Как забросить.
Будничная гибель, подстерегающая его в момент результативного броска, перестала пугать. Только огнемет по-прежнему вызывал ужас, но огнеметами и Людовик, и Мэл пользовались в исключительных случаях. На глазах Антона однажды сожгли Сашу и однажды – Вову. Сам он подобной участи до сих пор избегал.
Зато в душевой он всегда помнил, что случилось. В душевой он всегда думал о маме и о красном яблоке на дне спортивной сумки. Стоял лицом к мокрому кафелю, слушал, как переговариваются ребята в соседних кабинках, видел зеленый двор под ногами – и мамино лицо, когда она узнала.
Ленка почти не вспоминалась.
Она, наверное, уже родила. А может быть, прошел только один день… А может быть, сто лет. И там нет уже никого, кто его знал. И, значит, мама уже свободна от…
А может быть, это навечно.
– Слушай, Сашка…
– Чего?
– А что эти козлы, в армии… что они с тобой делали?
– Отстань, – Саша сразу отдалился, насупился и поскучнел.
– Ты понимаешь, – сказал Антон, глотая горячую воду. – Меня ведь никто… Я из тех, кто «из-за жвачки повесился». Только я не вешался. Я…