Читать книгу Плохие девочки попадают в Рай онлайн

– Давай, – сказала я. – Дианой Дмитриевной и на вы меня будут называть чуть попозже. Я надеюсь.

Олеся невольно улыбнулась, а я мысленно поставила себе зачет. Тем более что мы вдвоем уже шли в направлении фудкорта.

Олеся оказалась такой патологически простой, что меня начало от неё тошнить еще до того, как кончился кофе. Как-то мы завели тему человеческой наивности с Никитосом, и, как я и предполагала, наши мнения кардинально разошлись. Он говорил, что многие люди до определённого возраста живут в искусственно созданном родителями мире, поэтому при столкновении с реальной жизнью для них возникает много сюрпризов. Какое-то время Мелехов пытался убедить меня в том, что наивность не является синонимом глупости, потом махнул рукой. С моей точки зрения, термин «наивность» применим к любому человеку максимум до двенадцати лет. С двенадцати и до восемнадцати – это глупость, а всё, что выше восемнадцати – хронический идиотизм, коррекции не поддающийся.

Одна из моих так называемых школьных подружек называла таких «ископаемое». В гробу я видела таких ископаемых: чисто теоретически они либо полные идиоты, либо пропитанные собственным ханжеством неудачники. Если дамочка до двадцати пяти не устроила свою жизнь с кошельком на ножках, всё начинают списывать на порядочность и отсутствие корысти. Хрена с два. Подсуньте этой порядочной принца на белом гелике и посмотрите, куда денется вся порядочность через пару дней. На эту тему хорошо высказались Ильф и Петров в «Двенадцати стульях». Перефразируя их бессмертное творение с поправками на конкретную ситуацию: «Олеся была хронической идиоткой, и её возраст не позволял надеяться, что это поправимо».

Сначала я подумала, что это её фишка – стиль поведения такой, изюминка. Должна же у женщины быть своя изюминка. Увы, ближе к концу кофе, я начала подозревать, что она не притворяется, и мне стало грустно. Насколько понятие грусти вообще ко мне применимо. Одно дело общать современную умную девчонку, у которой есть своя цель в жизни. Другое – святую невинность, у которой в прошлом два поцелуя и первая неразделённая любовь, вспоминая о которой, она до сих пор плачет под дорамы. Памятуя о ее начальстве, точнее, о его характере, мне было трудно представить, каким образом эта девушка вообще попала к Шмелёву.