Читать книгу Фрунзе. Том 2. Великий перелом онлайн

В этом всем деле ключевую роль сыграл даже не сам Фрунзе, а Наркомпрос РСФСР и его незабвенный руководитель Анатолий Васильевич Луначарский, с которым Михаил Васильевич начал активно сотрудничать еще в 1926 году, когда стал налаживать массовый выпуск учебных комиксов.

Потом через него была продавлена творческая студия для трио из Толстого, Беляева и Булгакова. А фантастика была объявлена магистральным направлением советской литературы. Как инструмент формирования будущего в сознании граждан. Правильного будущего. Не в лоб, понятно. А через образцы и маркеры… Так что, когда супруга Фрунзе пришла к Луначарскому с предложением издать сказки, почва там была очень основательно прогрета.

Анатолий Васильевич – фигура для Советского Союза фундаментальная. Да, обычно при изучении политической истории эпохи он уходит на второй, а то и третий план, уступая таким монументальным личностям, как Сталин, Дзержинский, Каганович и прочие. Ведь безотносительно их компетентности и благости реальных намерений личностями они являлись очень яркими.

Михаил Васильевич же эпоху знал чуть лучше, чем средний обыватель. Особенно если обыватель этот из секты «свидетелей коммунизма», воспринимающий как личное оскорбление любую, даже самую конструктивную и вежливую критику Союза и всего советского. Безотносительно реального положения дел. Сразу записывая в «антисоветчики» или «мерзавцы» всех, кто посмел назвать вещи своими именами.

Фрунзе их не осуждал.

Прекрасно осознавая, что стремление этих людей спрятаться за сказку и красивые лозунги не более чем рефлексия. Жизнь непроста. Всякой грязи на Союз выливали много. Вот и нашла коса на камень, спровоцировав психическое расстройство. Но даже они в основе своей видели Луначарского глубоко второстепенной фигурой. И чем он занимался – мало кто мог вспомнить. Просто потому, что этот персонаж почти не фигурировал в красочных лозунгах и красивых апокрифах.

И не только они его недооценивали.

Даже простые люди, интересующиеся историей раннего Союза, как правило, проходили мимо Луначарского. А зря… очень зря…