Читать книгу Твои вены – мое жертвоприношение онлайн

«Алчен земной человек к причуде эльфов,» – решила для себя вампирша, бросая перебирать белокурые локоны и возвращаясь мыслями к главному.

Только сейчас она не без досады заметила, что в лужицах серебристой крови уже прорастают цветы. Еще один ее промах! Право, что с ней сегодня? Если не поторопиться, то, как известно, все тело мертвого эльфа превратится в разные цветы, что точно привлечет внимание оставшихся собратьев этой девочки. Так что, чем считать созвездия, вампирша вновь достала кинжал и отсекла эльфийское заостренное ухо. Путем проб и ошибок, она установила, что именно эта часть тела останется в своем первозданном виде до момента разложения. Так что это самое ухо можно без риска вычисления оставить здесь. Витая в своих мыслях, девушка не уследила за положением ножа и ненароком проколола себе руку. Ругнувшись под нос, она запустила порезанный палец в рот и тут же ощутила, как алая кровь, максимально приближенная к земной, скатывается единственной каплей вниз по пищеводу. Да, совершенно не то. Вкусно, но не утоляет жажды. Земная кровь больше безвкусная и тяжелая, она не пойдет ни в какое сравнение с зефирной серебряной субстанцией, курсирующей по венам эльфов.

– Хватит с вас на сегодня, – пробормотала с ухмылкой вампирша, пряча кинжал и запуская отрезанное ухо в темноту.

Пришла пора тела. Будь она сейчас достаточно далеко от сердца эльфийской территории, она бы, не задумываясь, отсекла бы голову девочки еще до того, как та испустила бы дух, слушая ее крики, приравнивающиеся к целебному бальзаму для ее черствой души. Но, увы, другие чудом выжившие эльфы были, если верить расчетам, слишком близко, так что вампирше не оставалось ничего, кроме как заняться обезглавливанием девочки в другом, более подходящем для этого месте. Вздохнув, девушка сгребла тело в охапку и помчалась через ночной лес подобно молнии, пробивая собой плотный ночной воздух.

***

Даже тогда, когда наступала ночь, жизнь в Лезертоне не затихала ни на секунду, поэтому для проживающих здесь охотников всегда было большой проблемой найти более тихий уголок для того, чтобы без свидетелей расправиться со своей жертвой. Для многих начинающих в этом деле как раз эта часть и была наиболее сложной, иногда даже невыполнимой. И действительно: большой город, готическим сгорбленным особняком подобравшийся зданиями, – так подбирает лапы дикий зверь перед атакой, – над рекой, со своим бешеным ритмом и сумасшедшим бурным движением отпугивал многих, как отпугивает лук и острая стрела зазевавшегося лесного эльфа. Но для вампирши, обошедшей каждую улицу вдоль и поперек и знавшей каждый даже самый отдаленный уголок и закоулок, мостовая, начинавшаяся сразу за воротами, скорее приветливо моргала затухающими к трем фонарями. Из различных заведений, вроде тех кабаков и таверны, куда девушка захаживала исключительно для ознакомления со свежими вестями, доносились смех, оживленные разговоры, звон посуды и переплетающаяся с ними музыка, изредка прерываемая особо громкой руганью и грохотом; Река, окружающая город блестящим в свете луны кольцом, тихо плескалась о насыпные берега; где-то стучали по булыжникам улиц колеса, да гремели в своих излюбленных подворотнях нищие и попрошайки. Оглянувшись, вампирша перебежала площадь, посреди которой высилась статуя, окруженная аккуратно подстриженными кустарниками, деревьями и все еще издающими блеклый к восходу желтый свет фонарями, пролетела ураганным порывом мимо скамеек, на которых в дневное время всегда можно было встретить тот неприятный тип горожан, что любил выпытывать у случайных прохожих все, что только можно было бы произнести вслух, и переместилась на теневую сторону проулка, где уже потух огонь, освещающий мощеное покрытие. Никто не заметил ни черной метнувшейся фигуры в плаще, ни мертвого серебрящегося тела убитой эльфийского дитя. Превосходная чистая работа. Ухмыльнувшись, вампирша обежала взглядом оставшуюся за спиной пустующую площадь и уже хотела было идти дальше, когда услышала приближающийся шорох. Шуршащий звук доносился откуда-то спереди, из темного угла между заброшенным маленьким ресторанчиком, ныне пришедшим к виду довольно жалкому, и жилым домом, в котором в редких окнах еще теплились на подоконниках кривобокие растаявшие свечи.