Читать книгу Московские грезы. Две книги под одной обложкой онлайн

– Прекратите, – попросила Авдотья. Сандро показалось, что она напугана. – Сейчас же!..

Он быстро встал со стула и скинул плащ.

– Что такое? – на всякий случай спросил он.

Хозяйка достала из холодильника пузатую зеленую бутылочку, отвинтила крышку и принялась пить прямо из горлышка.

– Хотите? – спросила она, отдышавшись. – Минеральной воды? Там еще бутылка есть.

– Что случилось?

Она еще немного попила, снова перевела дыхание и сказала:

– Ничего не случилось. Просто я знаю человека, которого вы показали.

Сандро, не ожидавший ничего подобного, вытащил у нее из рук бутылку, допил, икнул и спросил:

– Как… знаете?

– Если он именно такой, как вы показали…

– Именно такой.

– … то это наш полотер дядя Витася.

И они уставились друг на друга.

– Ну да, – словно сама себе сказала Авдотья. – Это он и есть. И говорит похоже, и рукой похоже делает, и пальцы у него артритные! Послушайте, вы… артист, что ли?

– Вы давно его знаете, этого дядю?

Она пожала плечами.

– Да всю жизнь! Он мне по наследству достался от дедушки с бабушкой. Да он во всех квартирах полы натирает, где паркет сохранился!.. Такие паркеты, как в этом доме, чистить непросто…

Сандро пытался из разрозненных деталей сложить картину.

Значит, Ник в свой первый приход сюда застал у дверей квартиры номер семь, вот этой самой, полотера. Полотер почему-то сказал ему, что живет здесь, а не приходит натирать полы, после чего позвонил в полицию и набрехал, что видел Сандро в ночь убийства.

…Нелепица какая-то. Просто полная и окончательная нелепица!..

– Как его фамилия, вашего полотера?

Авдотья посмотрела на Сандро.

– Я не знаю, – призналась она. – Я помню его с детства. Он всегда приходил перед праздниками – Новый год, Пасха, Троица и Покров. Так бабушка говорила, а дед говорил – к Первомаю, ко дню пролетарской революции!.. Мне и в голову не приходило спрашивать его фамилию…

– А где он живет?

Она пожала плечами.

– Хорошо, телефон. У вас наверняка есть его телефон! – настаивал Сандро.

Авдотья подумала, вышла и вернулась со старинной записной книжкой, пухлой и немного засаленной, и стала ее листать.