Читать книгу Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая онлайн

Чёрт, ну где хоть одно сухое дерево?! За годы существования зимовья на Сабагыле путники вырубили всю сухую древесину в радиусе километра, наверное. Скачу, как кабарга, по глубокому снегу, вдруг вижу поваленный ствол лиственницы, присыпанный снегом почти полностью. Только ветки торчат. Пошевелил, постучал, вроде сухое.

Усталость и небрежность сделали своё чёрное дело. Вместо сухих дров я нарубил две охапки сырой, промёрзшей насквозь, заледеневшей лиственницы. «Пойдёт!!!» В зимовье уже настоящий рай! Жарко. Раздеваюсь, закидываю полную печь дров и решаю пока подождать, чтоб наверняка разгорелось. Откинулся на нары и….

Проснулся от ощущения опасности. Первое, что дошло – не слышно треска дров в печи. Вскакиваю и понимаю: руки у меня настолько окоченели, что совершенно меня не слушаются! Чужие пальцы… Не чувствую их вообще! Вдруг понимаю, что что-то ещё не так. На спине и ногах появились какие-то шишки. Твёрдые, идут вдоль спины, как струны. И тут до меня доходит, что это в щели между брёвен, из которых сооружены нары, надуло, и это отмороженные участки моего собственного мяса, а не шишки! Чёрт! Приплыли!

Хватаюсь ладонями за печку и не могу понять, холодная она или тёплая. Растираю кисти рук снегом, напряжённо, сосредоточенно, понимая, что только так я смогу спастись. Вот пальцы понемногу начинают шевелиться. Выгребаю потухшие поленья из печи и пихаю внутрь газету. Зажигаю спичку с десятой, наверное, попытки – настолько плохо слушаются пальцы. Наконец газета горит, кидаю сухие щепочки с пола хижины, не позволяю огню угаснуть. Несколько минут, и вот печь снова гудит. Сажусь верхом на печь и сижу в обнимку с трубой, пока не начинаю улавливать запах жареного мяса от ладоней.

Больше я уже спать не пытался. Ходил, приседал, пил жутко крепкий чай без сахара и курил дешёвый «Север». Часов в одиннадцать утра оделся, «взял в запас тепла от печки» и рванул к чёрной скале.

Домой добрался быстро, но уже после заката солнца. В марте оно уже поднимается над горизонтом, но день ещё слишком короткий. Вваливаюсь в коридор, гремя лыжами, развязываю ушанку и отдираю от бровей и ресниц лёд, намёрзший от дыхания на морозе. С пунцовым лицом, весь мокрый от пота, пропахший снегом и дымом, ступаю в зал. Кайф! Мама зовёт из кухни: