Читать книгу «Ископаемое». Антибиографический научно-кулинарный трэш с приседаниями и отжиманиями онлайн

– Гаспадин плафессал, – подняла руку Женя Иванова, – фсё галаздо плозаисней. У Кати диалея, она на завтлак опять ела инсектоложеное…

– Ох уж эта Кэтти! Весь мир уже стопятьдесят лет как прекрасно удовлетворяет свои потребности в белках и протеинах с помощью насекомых, а у неё видите ли понос! Вот как бывает, когда родители отсутствовали на планете пол-века, летая со световыми скоростями, безнадёжно отстали от прогресса сами и наградили атавизмами несчастного ребёнка…. Ну ладно, всё не так страшно, значит, она сейчас подойдёт. Слава Богу, установка для промывания прямой кишки в университетском спа-узле работает прекрасно, гм, гм… Что-то я тоже после бассейна с невесомостью забыл туда заглянуть… Да, Женя, а у тебя всё ещё не поменялись зубки?

– Нет, гаспадин плафессал, как слысите. Из 20 молосьных выпало 18, а коленных вылосло пока только 5…

– Почему же ты не пользуешься протезами из хитиновых стволовых клеток? Это же неприлично – иметь такую дикцию, да ещё и на моих занятиях!

– Мама сситает, сто луссе полгода потелпеть и доздаться своих собственных зубов…

– Ох уж эти мне ваши родители-традиционалы! Хотя, чего можно ещё ожидать от родителей, чьи дети выбрали наш факультет… Но, мы отвлеклись. Продолжим.

Профессор нажал на какие-то картинки у себя на интерактивном преподавательском столе-планшете, в аудитории потемнело и перед кафедрой возник световой столб демонстрационного подиума, в котором в клубах дыма появился силуэт человека. Это был мужчина средних лет, сильно небритый, в архаичном наряде начала 21-го века. Несмотря на всю необычность, этот наряд – длинное пальто, кривоватая шапка, мятые брюки, стоптанные ботинки, торчащие из-под пальто засаленные лацканы пиджака – явно выдавал в нём принадлежность к далеко не самой благополучной среде.

– Перед вами типичный образец так называемого интеллигента, люмпен-интеллигента, представителя маргинальной деклассированной прослойки общества рассматриваемой нами эпохи. Обратите внимание (в дальнейшем моём рассказе это будет иметь значение) это не 4D модель, это био-психическая контекстная реконструкция. Поэтому не дразните его. Этот персонаж мог быть в своём времени кем угодно, но его отличают некоторые характерные для типа его круга черты, которые обуславливают его конечное социальное значение и положение. У него, безусловно, неплохой уровень IQ и AQ, т.е. в детском саду, в школе и в институте (учебные заведения той поры, подобные вашему) он, скорее всего, отличался от сверстников любознательностью, начитанностью, воображением, любил различные ролевые игры, хотя, чаще всего, это выражалось у него просто представлением себя героем тех или иных книжных или придуманных им самим историй, т.к. его склонность к уединению и неуклюжесть в коммуникациях не позволяли ему достигать приемлемого для его окружения уровня социализации. Стоит отметить, что вряд ли его эрудиция и накопленные к продуктивному возрасту знания носили систематический и строго структурированный характер. Известно, что подобный род мышления – замкнутый на самом себе – создаёт прецедент гипер-субъективного хаотического развития личности (что нередко называют харизмой), когда человек перестаёт ориентироваться на принятые в обществе нормы и правила, создаёт свои и живёт по ним, нисколько не заботясь об адекватности и соразмерности своего внутреннего мира миру окружающему, что, в свою очередь, часто воспринимается специалистами как аутическое проявление, но, в силу своей безвредности и слабой потенциарности, всё-таки считается лишь формой идентичности. Благодаря этому способу осознавания, индивидуум становится настолько же самовлюблённым, насколько и уязвимым для комплексов неполноценности, которые он преодолевает только одним способом – повышенным вниманием к собственной персоне, образуя религиозное чувство из веры в свою исключительность и императив своей гениальности, предопределённости успеха и признания, пусть и посмертного, пусть и за счёт прозябания и подчёркнутой отвергнутости в настоящей жизни, пусть и лишь в избранной среде, но тем более подлинного, здорового, честного и единственно возможного, как ему кажется. У него устанавливаются совершенно невозможные для быта и обихода приоритеты и мотивации, возникает мания навязчивого, агрессивного гуманизма и идеализма, превосходства нежизнеспособных культурных ценностей над общечеловеческими реалиями. В итоге он оказывается на обочине бурно текущей и проходящей мимо современности, скатывается к подножию социальной лестницы, к депрессиям, неврозам, апатиям, продолжая оправдывать себя демагогическими философскими категориями вечности, истины, таланта. Он неспособен заниматься какой-либо общественно полезной деятельностью, у него нет работы, жилья, средств к существованию, любящего человека, лишь кучка таких же как и он эгоистичных, эгоцентричных, отчаявшихся и отчаянных, но ещё держащихся друг за друга, как за соломину, товарищей. Обратите внимание на его взгляд.