Читать книгу Ресторанчик Камогава. Забытые рецепты онлайн

Закончив, Сакё протянул ей планшет.

– От этого мне уже не отделаться. Даже когда я просто чищу зубы перед зеркалом – и то танцую.

– Господин Сакё Катаока. Это ваше настоящее имя?

– Да.

– А похоже на псевдоним.

– Такой в некотором роде у меня тоже имеется.

– В каком смысле? – Коиси слегка подалась вперед.

– Как я отметил в вашей анкете, семья Катаока – потомственные актеры театра Но[22]. Мой отец Сэйсэцу – уже восьмое поколение. Когда-нибудь, возможно, я продолжу семейное дело и его сценическое имя перейдет мне.

– Вот это да! Потомственные актеры. А что, может быть такое, что вы не продолжите?

– Такое, конечно, нечасто случается, но все же… – Сакё усмехнулся.

– Хотя разница-то невелика – что тут, что там танцевать.

– Вовсе нет! – резко возразил ей Сакё.

– Почему? – стушевалась Коиси.

– Это две совершенно разные вещи. В театре Но артист скользит по поверхности, находясь в одной плоскости, в танце же – перемещается в трехмерном пространстве.

– Я вроде бы поняла, о чем вы, но… Ладно, давайте вернемся к делу. Что именно вы ищете? – Коиси направила разговор в привычное для себя русло.

– Какэсобу.

– Это ведь суп с гречневой лапшой соба, да?

– Здесь ее так называют? Вообще, это просто теплая соба с бульоном, без прочих дополнительных ингредиентов.

– Да, так и есть. Вот только мне казалось, что на вкус она везде одинаковая, разве нет?

– Я тоже так думал. Но теперь, когда я вспоминаю о той самой какэсобе, то понимаю, что она очень отличалась.

– А где вы ее ели? – Коиси приготовилась записывать.

– В ресторанчике «Вакамия» в квартале Кагурадзака[23].

– Так какэсоба и в Токио популярна? – На мгновение она остановилась.

– Нет, обычно ее в таких местах не подают. Но тот случай был особенным.

– Не могли бы вы рассказать поподробнее? – Коиси вновь поднесла ручку к бумаге.

– Как я уже говорил, я уехал из родительского дома и профессионально занялся танцами. Сэйсэцу, мой отец, конечно же много раз пытался убедить меня вернуться. Он частенько приезжал в репетиционный зал, а иногда даже заявлялся ко мне в гримерку прямо перед выступлением, чтобы поговорить. Я же твердо решил, что посвящу жизнь танцам, и не горел желанием возвращаться в семью. Всякий раз, когда отец приходил, я говорил ему об этом.