Читать книгу Основы человечности для чайников онлайн
Ксюха кое-как толкнула себя вперед, ударилась плечом, заскользила по кафелю…
Дверь тоже заскользила – наружу. Ванную наискось перечеркнула светлая полоса.
В гостиную Ксюха не вышла, а выползла, потому что ноги все еще дрожали. И тело дрожало. И голос тоже дрожал, когда она прохрипела в пространство:
– Достаточно? И только попробуй сказать, что этого мало!
Дом ничего не сказал. Просто молча обрушил на Ксюху картинку.
Это было похоже на утренний сон в перерыве между двумя звонками будильника. Вот ты кое-как осознаешь себя в реальности, наугад шаришь рукой по тумбочке, пытаясь выключить звук, он обрывается, ты убеждаешь себя встать и даже пытаешься это сделать, а потом вдруг снова оказываешься лежащей лицом в подушку, а будильник снова звонит, потому что спросонья ты нажала не «отключить», а «отложить».
Но между этими двумя попытками проснуться мозг успевает выстроить в голове связный сюжет с персонажами, кульминацией и даже своей внутренней логикой.
Конечно, сразу же после пробуждения ты забываешь этот сон, а потом весь день пытаешься его вспомнить или хотя бы поймать то самое ощущение, когда целая жизнь уместилась в пару минут.
Сейчас произошло нечто подобное. На целую жизнь, конечно, не тянуло, но Дом каким-то чудом утрамбовал в несколько секунд уйму событий.
Вот Людвиг просыпается, рывком садится в кровати (в Ксюхиной, между прочим, ну да ладно, она же сама разрешила), пытается отдышаться после очередного кошмара. Нервно трет больную ногу, морщится, сползает на пол.
Ковыляет в ванную – медленно, придерживаясь за стену. И непонятно, то ли его спросонья так шатает, то ли нога совсем отказывается слушаться.
Долго умывается холодной водой, чуть ли не целиком голову под кран засовывает, не обращая внимания на намокшие волосы и ворот футболки.
На обратном пути замечает кухонную дверь, открывает осторожно, видит раритетный холодильник, ржет.
Ничего смешного в этом детище советского автопрома вроде как не было, но Людвиг явно поймал какие-то свои ассоциации, и не сказать чтобы веселые. Потому что смех получился нервным, немного истеричным. Так смеются от безысходности, когда понимают, что терять уже нечего, пан или пропал. И немедленно идут делать глупости.