Читать книгу У каждой лжи две правды онлайн

А тут ещё помощник воеводы, мелкий шляхтич пан Вольдемар Корчмарек решил проявить инициативу. Вот уж его-то градоправитель точно в полицейской управе не оставит. Уж больно активный.

– Я привёл её! – гордо отрапортовал он, заходя в гостиную и вырывая руки из дружеского захвата пана Йержимановского.

– Пани Стефания Заремская, – сурово начал Бачинский. Что ж, подозреваемая не лучше и не хуже, чем кто-либо другой. – Я обвиняю вас в убийстве Альжбеты Каминьской. Вы имеете…

– Что? – обвиняемая тоже не впечатлилась мощью голоса правосудия. – Как вы смеете? На каком основании?

Раскраснелась, сделала шаг вперёд, таща за собой на миг посерьёзневшего Янека. Но тому, что град, что зной, оптимизм у него был патологически непробиваемым.

– У вас есть алиби на последние четыре часа?

– Алиби? Это что?

– Что вы делали с шестнадцати тридцати до этого времени? – медово спросил Бачинский.

– Не отвечай, – дёрнул за рукав Янек. – Без адвоката ничего не говори!

Какое милое заблуждение! Пшемислав даже не стал прятать улыбку.

– Я адвокат! – встрял Марек.

Ну, не совсем и адвокат, но как-никак с законами дело имеет.

– Да какое это имеет значение! Я гуляла! Потом у озера сидела!

И всё зря! Если раньше прогулки помогали успокоиться и привести мысли и магию в порядок, то сейчас оказались бесполезны.

– Кто же может подтвердить ваши слова? Вас кто-нибудь видел?

Божена отложила на стол насквозь мокрый от слёз платок и полезла в ридикюль за ещё одним, на этот раз с кружевной каймой и вышивкой белым по белому.

– Это не аргумент, пан Бачинский, – она некрасиво высморкалась. – Я вот тоже в будуаре отдыхала. Ни с того ни с сего такая усталость одолела, сил нет! Если бы не прилегла на секундочку, то прямо посреди бальной залы и упала бы. И что? Я тоже под подозрением?

– Ну что вы, пани Божена! Как так можно подумать! Но это только… так сказать, один из аргументов против пани Заремской…

– И что же вы ещё можете сказать против моей невесты?

Которая так неосмотрительно устроила себе променад в гордом одиночестве на несколько часов.