Читать книгу И больше никто никогда не умрет онлайн

Солнце давно намертво повисло в зените, силы кончились почти совсем, воду уже раз выпили, в монастыре набрали святую – но и ее пьем «просто так» – а ведь предстоит еще пройти Крестный Путь.

Что это теперь такое? Это узкие, устремленные вверх улочки в Старом городе, сплошь состоящие из магазинчиков, кафешек и лавчонок, кишашие арабами, озабоченными единственной целью – сбыть паломникам залежалый товар. На пути – остановки, отмеченные иногда часовенками. Здесь Он впервые упал под тяжестью креста. Здесь встретил Свою Пречистую Матерь. Здесь еще не христианка Вероника с уже христианским милосердием отерла Ему лицо, подарив нам, по преданию, Нерукотворный Спас.

Не знаю, как другие, но я уже не иду, а ползу, стиснув зубы. Ползу – сытая, напившаяся воды вволю, с фотоаппаратом на шее и в приподнятом настроении. А Его вели здесь избитого многохвостой плетью (а на конце каждого хвоста – свинцовый грузик; вот что означает одно короткое слово из Евангелия – «бив»: «…А Иисуса, бив, предал на распятие»1). Его кожа была в лохмотья изодрана, мясо отставало от костей, Он шел с переломанными ребрами и размозженным носом, без воды, двое суток пищи не вкушавший, в кости проигранный римской солдатней… Иисус нес крест – пока не отдали Симону – я легко же шагаю в обнимку со своими грехами, грешками и грешищами, такими родными и приятными – Он же был совершенно безгрешен…

Но вдруг обнаруживается, что со всех сторон на разные голоса доносится… мое имя! Надрывные выкрики «Наташа! Наташа!» и потом сопровождают меня всюду, где хоть что-то продают – а продают тут везде. Оказывается, «Наташа» – это любая русская туристка или паломница, подобно тому, как у нас немцев даже до сих пор кое-где называют «фрицами». Вот странно! Не Маша, не Лена… Сначала я вздрагивала, но быстро привыкла. Вообще, проблем общения в Израиле не существует: та его часть – весьма незначительная – которая по странному недоразумению не говорит по-русски, шпарит по-английски без затруднений. Случаются даже казусы. Заело у меня как-то фотокамеру; взмыленная, влетаю в фотосалон и долго по-английски объясняю своё горе. Английский я знаю, так что объясняю, надо полагать, толково. Девушка из салона внимательно выслушивает меня, выкатив на мою особу жаркие семитские плошки, а потом просит спокойно: «Да вы не надрывайтесь, вы по-русски говорите». Так и вспоминается: «Да ты не выпендривайся, ты рукой покажи!».