Читать книгу Проблема Аладдина онлайн

Разумеется, думал я и о дезертирстве, однако тут имелось одно «но». Границы были почти непроницаемы, и, прежде чем доберешься до полосы минных заграждений, придется преодолеть множество препятствий. Туда в караул отправляли только избранных. По меньшей мере нужен товарищ – но кому довериться? Каждый мог оказаться агентом. Я отбросил эту мысль; лихачество не по мне.

Да и слово «дезертирство» коробило мой слух. В подобных вопросах я ретроград, правда, не потому что считаю необходимым соблюдать договоры, заключенные с атеистами. Даже они, хоть и называют ее иначе, не отказываются от присяги на знамени. Это-то было мне безразлично, но не мое самоуважение.

В конце концов я мог пальнуть в себя на стрельбище или во время чистки оружия. Без сомнения, Штельман вывел бы самострел и не ошибся бы. После самоубийства самострел считается самым страшным, верхом дезертирства. Поэтому существуют особо гнусные предписания насчет погребения самоубийц.

Кто их не знает, горестных ночей? Ворочаясь на соломенном тюфяке, я становился собственной тенью. Физическому уничтожению предшествовало моральное. В такой ситуации в конечном счете неизбежна молитва.

Помогла ли она, судить не берусь. В любом случае, что бы им ни способствовало, произошли перемены.

Полоса препятствий являлась одним из пунктиков нашего капитана; каждую тренировку нас гоняли через целый ряд препятствий. Капитан стоял при этом с секундомером. Мы прыгали через канавы и барьеры, карабкались по штурмовым лестницам, продирались через колючую проволоку. В конце стояла стена, через которую надо было перелезть – высокая. В тот день мне повезло. Обычно по стене спускаются на руках; я решил показать высший класс и, спрыгнув, успешно сломал ногу; меня унесли санитары.

Рентген в лазарете показал спиралевидный перелом. Провели несколько операций; пришлось проваляться три месяца, пока врач не сказал: «На покой; ваша служба окончена».

Несчастный случай во время прохождения службы – идеальная комиссация, почти универсальный пропуск. Хромая и опираясь на палку во дворе санатория, я думал о будущем. Стояла осень, еще цвели астры, светило октябрьское солнце.