Читать книгу Знамение змиево онлайн
– Что за праздник-то? – спросил Воята, одеваясь у двери, чтобы идти к Власию.
– Десятая пятница нынче, – сообщила ему Неделька со снисходительным видом, будто это знает и малое дитя.
– Что ещё за десятая пятница?
– Пятница Параскева! – пояснила Анна.
– Так именины матери вашей были уже. Разве снова?
– Матушка! – окликнула Анна Параскеву. – Ты не рассказывала парамонарю нашему про двенадцать пятниц?
– Так он разве не знает? – Баба Параскева вынырнула из своего большого ларя, в котором рылась вместе с Пелагеей.
– Не знает. Думает, у тебя нынче сызнова именины.
– Нынче – Десятая пятница, Параскева! – Хозяйка подсеменила к Вояте с каким-то рушником в руках. – Из двенадцати пятниц старшая, будем нынче её чествовать, и супредки[27] зачинать.
– Супредки начинаются?
Воята начал соображать: нынче какой-то бабий праздник. Выпал снег, и в Новгороде, пожалуй, мать и невестка, Маринушка, уже ходят к боярыне Манефе по вечерам прясть.
– Пятница Параскева супредки начинает, а прочие её чествуют, – добавила Анна, не слишком прояснив для Вояты суть дела.
– Не понимаю я ваших бабьих дел!
– Ужо вечером сам увидишь, – обнадёжила баба Параскева.
– Позволишь ему быть? – удивилась Неделька. – Мы нынче парней-то не зовём.
– Пусть поиграет нам, вот и не будет лишним. Поиграешь, сыне?
– Отчего же, поиграю. Пойду, бабоньки, а то отец Касьян хватится.
Весь день в избе что-то варили, жарили и пекли. Воротясь от вечерни, Воята застал такое пышное собрание, что побоялся войти во двор. С улицы было слышно пение женских голосов, и он было удивился: осенью и в начале зимы пора для песен не подходящая. Прислушавшись, разобрал: пели не весёлое, а скорее что-то страшное.
- Молодица-жена рукодельна была,
- Рукодельна была, рук не покладала.
- Всё бы прясть, всё бы шить,
- Всё бы белье золить.
- Да не чтила она святу пятницу,
- Она пряжу пряла в святу пятницу,
- Она кросна ткала в святу пятницу,
- Она белье золила в святу пятницу.
- Да явилась ей жена страховидная,
- Худо платье на ней, всё изодранное,
- Худы косы у ней, все растрёпанные,
- Бело личико у ней всё исколотое,
- Всё исколотое, окровавленное,
- А по личушку её горьки слёзыньки текут.
- Говорит она жене, горько плачется:
- Недомыка[28] ты така, непочетница!
- Ты колола меня да острым веретеном,
- Порошила ты мне очи ясные,
- Растрепала ты мне косы русые,
- Изорвала ты мне платье шёлковое,
- Не уваживала ты святу пятницу!
- Уж я спицу возьму – всю тебя исколю.
- Веретенце возьму – всю тебя изобью…
Двор был полон нарядно одетыми женщинами всех возрастов. Воята не знал, как между ними протолкаться и вообще стоит ли, пока его не увидела какая-то из бабиных внучек и за ним не пришла Пелагея. В избе было не просторнее: собралось три десятка женщин – от старух до молоденьких невест. Все сидели по своим стаям: девушки-невесты, молодки, бабы, старухи, возглавляемые хозяйкой, бабой Параскевой. Все семь её дочерей были здесь, даже те четыре, что жили в других деревнях и погостах. «Они б на пение в таком числе собирались!» – мысленно отметил Воята, знавший, что церковь в будний день посещало куда меньше народу.