Читать книгу Медово-гранатовый бензин онлайн

Сыграв растерянность, Эосфер швырнула гитару в оркестровую яму, что под авансценой трудилась горном тех самых цвергов из Поезда, в Вальборг переплавляющих музыкальные инструменты во вспомогательные материалы, крепежи и декоративные элементы сценической площадки «Рёнуара». Но не только, ведь в кузнечном бое слышалось какое-то жужжание.

Признавая право гостей на уважение и не желая их оскорблять рисунком на спине, Эо вполоборота обратилась к Мио:

– Кого они назначили вместо Жаворонка?

Гости недоумевающе переглянулись. Сказочник неудержимо прошелся по ударной установке, погнул обод и разорвал двухслойную мембрану одного из барабанов. Подразумевая вулкан, видимо, он изобразил бурлящее жерло, отражением вспыхнувшее на экране. И заставил техническую команду в мыле менять оборудование.

Эосфер театрально схватилась за сердце. Но улыбка ее стала шире некуда.

Конец интермедии 3

После вересковых и дубовых бесед с воинами-волками и воинами-ягуарами, ввязавшаяся в фестивали и праздники «Державного яблока» Арендодатель, – явно потратившись на дорогой, медовый и поэтический хмель, – в качестве дирижера-машиниста двадцать четвертой весны предложила кандидатуру Франки. Ведь для Франки, считавшей себя исполинским врагом оперных богов, миф был практически един: простой, прямой, тоскливый и чрезмерно аллегорический. Для нее миф сходился в структурах, сюжетах и персонажах; его архетипические струны вибрировали всюду и везде; его пути повторялись, осложняющие события компилировались, нарратив угадывался с двадцать четвертой строки.

А Франка хотела большего. Ну а кто не хочет? Но ее Режиссер была чем-то вроде многослойного костюма мифического антропоморфного людоеда, изготовленного волшебной мастерицей Фосфор из кожуры гранатов, птичьей слюны, медвежьих жил, осколков звезд, полиэфира, шерсти, стекловаты, заверенной бумаги и металлической стружки. Жутким таким и неудобным для всех облачением, в которое все, – в особенности враги оперных богов, – были вынуждены облачаться.

В кадровых документах Режиссера Франка была помечена старшей руной тоски и нищеты. Эта маркировка казалась позорной или почетной, словно Франка выбралась из мифического Железного леса или Темно-синего парка по тропе кровожадных воинов-волков, под дымовые завесы ведьм сквозь ропот можжевеловых костров. Словно она была ётуном – сказочным великаном, но никак не человеком. Или протеже-птенцом, что крупнее, моложе и горячее самого Жаворонка. Первые лица Режиссера держали Франку за проверенного нуждой и необремененного семьей сотрудника, но видели в ней внесистемную и склонную к выходкам единицу, как если бы цверги пытались впихнуть магический, дорогой и некрасивый красный куб в научную, дешевую и красивую синюю пирамиду. Или какие-то слова поменять местами, солнце.