Читать книгу Человек из Тауреда онлайн

Эо из Тауреда – писатель. Я, Антилох Младший, этому даже не удивился, ведь Эо – моё второе «я». Или я второе «я» его. Меняется ли от этого суть истории? Свифт, наверное, посоветовал бы троичную шизофрению, когда, отстраняясь, можно понаблюдать и Антилоха, и Эо со стороны. Выяснилось бы много подробностей. Эо более благороден в уме. У него не было травм головы, так как в Тауреде нет крупнокочанных сортов капусты. Знание, которое Антилох добывал из книг Ивана Безродного и собственными усилиями, Эо получил в юности, целые улицы библиотек в свободном доступе и по любой теме. Это, конечно, вызывает некоторое чувство зависти. Но не удивлюсь, если выясню, что Эо в своих снах или медитациях попадает в ещё более светлые миры, где знание уже изначально присутствует в сознании без книг и учителей. Помнится, об этом говорил Платон: знание есть только припоминание того, что мы уже знаем.

Всё же я несколько запутался, Пафнутий, в объяснении себе своих же переживаний. Эо видит Антилоха в своих снах, Антилох становится Эо, попадая в Тауред, и оба они беседуют со своей подсознательной всеосновой, для которой они оба недвойственны и сами являются сном. Может, они только точки приложения знания об этой Вселенной, которая изучает саму себя? Не сложно ли для твоих научных очков? Жду твоих комментариев, о благородный друг.

В Тауреде знают о левитации, но ещё пользуются самолётами. Будь здоров.

Антилох Пафнутию привет.

Пришло время поговорить о литературе, мой друг. Тем более что в другом измерении я писатель.

Одна из наших медсестёр при Доме престарелых, увидев у меня в руках том Овидия, спросила, кто это, и прониклась ко мне доверием. Она служительница Муз, поэтесса. В приватном разговоре Венера (не знаю, не псевдоним ли) горько жаловалась на тяжёлую судьбу пишущих о тяжёлой судьбе. Непризнанный гений (непризнанная гения?) поэзии, она показала мне перечень своих наград, номинаций на лауреатство, претендентство и финалистичество длиной в полтора печатных листа. Я был впечатлён. Она член нескольких союзов, объединений, кружков, квадратов, имеет внушительный список орденов, медалей, значков, памятных кружек, кубков, медных тазов и две погремушки. И при всём при том толстые журналы постоянно и дерзко отказывают ей в предоставлении пространства для стихоизвержения. Недоумение медсестры сводилось только к одной причине такого злодеяния редакторов: возможно, у неё нелитературная фамилия и нужно взять псевдоним. Мне пришлось согласиться, что Венера Вислоушкина не звучит. Я слёзно молил поэтессу предоставить мне хотя бы частичный доступ к её великим трудам, чтобы получить наслаждение, недополученное при чтении Овидия. И мне тем же вечером было тайно передано несколько килограммов откровений и дум.