Читать книгу Человек из Тауреда онлайн

Я веду к тому, что мы живём в сфере, по видимости пустой, но на самом деле изнизанной по многим направлениям и временам, кишащей мирами и землями, в пространстве, в котором пустота и является формой для всех и вся. И это чудесно, Пафнутий. «Пан эн панти», как любит приговаривать на древнегреческом кухарка Эмма, когда её ругают за пересол.

Возможно, о Пафнутий, развёрнуто какое-то количество зеркальных отражений нашей Земли, в которых жизнь течёт аналогично нашей, но с небольшими изменениями. И главное – эти миры зависят от состояния нашего ума, а ум – это поток. Достаточно чуть отклониться потоку, и картинка перед глазами будет иной. Также предполагаю, что иногда происходит наложение нескольких миров друг на друга или они перетекают друг в друга, взаимозаменяясь, и поскольку они похожи, то и переходы эти будут не столь заметны, а элементы дежавю мы отнесём на счёт подступающей деменции. Только в мелких деталях можно уловить эту мистику. И я уловил её, обнаружив однажды утром, что пуговицы на моей пижаме не те, что были вечером. Но об этом в следующем письме. Будь здоров.

Антилох Пафнутию привет.

Спасибо тебе, друг мой, что ты принял за чистую монету мои откровения. Настоящие деньги нынче в цене. В юности я полагал, что этот мир безумен, поскольку согласился на простую бумагу в качестве мерила торговли, власти и совести, отказавшись от золота и честного слова. Но оказалось, я сильно недооценивал прогресс в деле освоения столь благодатной жилы: нынешний эквивалент расчёта в виде воздуха потряс моё воображение своей простотой и цинизмом. Впрочем, наши предки уже проходили подобное, работая за палочку в журнале, которая равнялась трудодню. Отвлёкся, друг. Зачем меня беспокоит обманчивость этого мира? Лучше самому быть правдивым. Поэтому без дальнейших отвлечений к самому правдивому. О пуговице.

То зимнее утро показалось мне совершенно обыкновенным: я проснулся в своей постели, в старом родительском доме, под крик далёких петухов. При потягивании рука зацепила ряд пуговиц на пижаме. Эту пижаму давным-давно подарила мне мама, я надеваю её в холодное время года. Знакомству с пижамой немало лет: помню каждый изгиб её мягкой ткани, некую узость в плечах, серое пятнышко на рукаве и все четыре пуговицы с бархатной накладкой. Задевая ладонью пуговицы, я не почувствовал их привычной формы и бархатистости. Немного полежав и подумав, встал с постели и подошёл к трюмо, обнаружив нечто странное: пуговицы были другого размера и формы. Тряхнув головой и полностью проснувшись, вгляделся пристальней в своё изображение. Тут у меня по спине тихо поползли эти мелкие животные – мурашки. Пижама была похожа на мою, но только похожа. Она отличалась деталями кроя, фасоном ворота, цветом ткани, пуговицами. В трюмо за моим силуэтом наплывало окно. Оно должно было блистать белым светом зимнего морозного утра. В зеркале у меня за спиной в проёме белых колонн была видна зелёная летняя лужайка с краем стола и упавшим плетёным стулом. Волосы на моём затылке обдул тёплый воздух с запахом цветущей акации. Я не мог оторвать глаз от зеркальной поверхности и застыл, почти не дыша. Но когда из-за колонны показалась тонкая женская рука и я услышал зовущий меня голос: «Эо!»… Понимаешь, зовущий МЕНЯ голос…