Читать книгу Хроники уходящего поколения онлайн

Разлив по последней, решили закурить и подаваться домой. Но планы наши резко изменились. Подошла пожилая официантка и попросила разрешения подсадить за наш столик трех посетителей, которым не хватило мест. Мы не возражали.

Тут же места рядом с нами заняли двое пожилых мужчин и девушка. Представились, назвав имена. Я поднялся со стула:

– Валерий.

То же самое хотел повторить и Пээтер, но зацепил рукавом рюмку. Ее содержимое выплеснулось на скатерть и костюм моего друга. От неожиданности он выругался по-эстонски. Смутился своей неловкости и представился:

– Пээтер.

Не знаю, что меня сподвигло на дальнейший ход событий.

– Угораздило же меня с этим шведом, – подмигнув другу, скривился я.

– Это сын советника шведского посольства. Сегодня меняем уже третий ресторан. Пьет, как сапожник.

Здесь появилась официантка и приняла заказ у наших новых знакомых. Я допил последнюю рюмку:

– Ну, всего вам хорошего. Нам пора.

– Валерий, останьтесь, – вдруг попросил полный мужчина. – Нам было бы интересно поговорить с вашим протеже.

– Мы бы не против, – ответил я, – но спустили уже весь лимит башлей на сегодняшний день.

– Неважно, – заявил толстяк. – Это наша проблема.

Я, как бы советуясь с Пээтером, обратился к нему на тарабарском языке из известных мне эстонских и на ходу придуманных слов. Пээтер ответил что-то по-эстонски, обратно присаживаясь за стол.

– Он согласен, – сообщил я новым знакомым.

Минут через пятнадцать наш столик с удовольствием выпивал и закусывал.

Я дал полную свободу своей фантазии, якобы переводя речь новоявленного шведа. Пришлось озвучивать на ходу сочиняемую легенду: кто мы, наши родители, чем занимаемся, что любим, что ненавидим. Богатство и бедность, добро и зло, отцы и дети, женщины – вот далеко не полный перечень тематики нашего разговора. Я даже удружил Пээтеру свадьбу через неделю с москвичкой.

Весь этот разговор чередовался тостами и обильной закуской. Это дало себя знать. Я извинился и вышел в туалет.

Вернувшись за столик, продолжил игру. И чем дольше это продолжалось, тем все больше я чувствовал какую-то недосказанность, фальшь, растерянность.