Читать книгу Хроники уходящего поколения онлайн

В Калинине поезд стоял двадцать минут. Люля пришла за посылкой с тем старлеем. Уже майором. Были рады встрече. Многое вспомнили.

Зимой, то ли в конце 1957, то ли в начале 1958 года, все немногочисленное население нашей воинской части, расположенной рядом с бухтой Провидения, среди ночи высыпало на улицу. И было отчего.

Вместо полярной ночи вокруг было необычно светло от света, льющегося с неба и отражающегося от чистого до голубизны снега.

Это был пир северного сияния. Такой его интенсивности, как позже пояснили ученые мужи в газетах и журналах, наше поколение не наблюдало.

Описать адекватно то, что происходило в небе над нами, просто невозможно. Представьте, что небо – тонкий сосуд с жидкостью, в которую чья-то властная рука подливала акварельные краски разных цветов. Они смешивались, обтекали друг друга, отражались на лицах зевак. Это было фантастическое буйство красок.

Глядя в лица взрослых мужчин и женщин, я видел, что их, как и меня, немного пугало это необычное явление. Как что-то фантазийное, за гранью реальности.

Продолжалось это чудо более двух часов. А его менее интенсивные отсветы были видны до рассвета.

Отца перевели по службе на Чукотку в 1956 году. Он был зам. командира отдельного артиллерийского дивизиона, расположенного на берегу бухты Провидения. Именно здесь были два равнинных участка. Один из них занимал военный аэродром в Уреликах, а второй – около нашего поселка. Потому здесь в свое время было сооружено футбольное поле – единственная площадка для проведения первенства по футболу среди воинских частей юга Чукотки.

В один из летних дней 1957 года, в выходной, у нас дома зазвонил телефон. Это был офицер, отвечающий в дивизии за спортивно-массовую работу. Он сообщил, что на грани срыва футбольный матч между Озерами и дивизионом отца. Заболел судья. И он попросил отца посудить предстоящий матч.

Здесь надо знать характер отца. Это крестьянский парень, закончивший военное училище и прошедший все тяготы войны с первого до последнего ее дня. Для него не было слова «не могу». Определяющим было слово «слушаюсь». Этому научил фронт. Справлюсь, решил он. Не велика премудрость. И дал добро.