Читать книгу Хранитель колыбели онлайн

Разрушенный послевоенный мир. Везде руины и бесконечные бетонные воспоминания былой разрастающейся жизни. Природа только возвращается. Вот кто действительно никогда не сдаётся! Цветы, деревья, растения никогда не остановятся, пока не захватят всё окружение. Даже когда нет надежды.

Люди, что только заканчивали учиться в школах, молодое поколение, будто ускакали вперёд во времени, оставив стариков и младенцев позади. Все знают, как пользоваться техникой, но есть ли хоть один человек, который знает, как она работает? Что будет, если все умы Земли исчезнут, оставив нас, как детей с игрушками? Как нам разобраться с их трудами, подчинить их, сделать лучше? Сможем ли мы достичь их величия и вновь назваться людьми, готовыми к будущему, или после всего мы так и останемся маленькими детьми, как с игрушками играющими в творения предков?

Я верю, что даже после сильнейшего удара мы поднимемся и никогда не сдадимся. Мы будем, как природа, вечно возвращаться, мы будем бессмертны: в воспоминаниях других людей, в земле или в космосе, на других планетах. В своих творениях. Мы всегда объединимся перед общей угрозой, сколько бы внутренние распри ни сжирали нас изнутри. Мы будем жить при любой печали, любой системе, а после смерти продолжим жить в сердцах других людей.

Я открыл глаза, точнее левый заплывший. На два – у меня не хватало сил. Из окна слабо глядело солнце, в комнате было немного душно. Вдруг мелькнула тень. Моргнув, я привстал с дивана и огляделся. Никого не было. Ни единого звука. После пары минут выжидания всё же встал, посмотрел на швы правого бока, вроде всё хорошо, кровь не идёт, правда, бинты были немного окрашены в жёлто-карий.

Пройдя в главную комнату, я увидел одежду, лежащую на стоматологическом стуле. На одежде был листик с текстом, написанным от руки: «Можешь снять свой секретный костюм бомжа!!! <3». Я улыбнулся от такого подкола и принялся надевать новую одежду.

На тело я надел чёрную куртку до пояса, на ноги налезли тёмно-синие штаны с бледно-коричневыми швами. Обулся в терракотовые ботинки с плотными чёрно-белыми шнурками. Обувь пришлась мне в самый раз, размер подходил идеально.

И всё же я подумал насчёт куртки. Может, оставить этот плащ? Он доходил мне до колен, высокий воротник, снаружи чёрный цвет, а внутри что-то напоминавшее тёмное манго. Сзади низ был расшит на две части – будет удобно достать что-то из-за пояса или бежать.

Положив обратно куртку, я отправился к двери. Дёрнул ручку, но дверь не поддалась. За ней послышались шаги – я на всякий случай отошёл. Дверь открыл охранник и встал в проходе.

– Док говорил что-нибудь? Может, что-то забрать? – я обратился к нему с опаской.

– Он сказал, чтобы ты не уходил, можешь выпрашивать, но отсюда тебя никто не выпустит.

– Понял, – я удручающе посмотрел вниз и вернулся в комнату.

– Ожидай ассистента, – он вернулся обратно за дверь.

Дверь закрылась, за ней послышались удаляющиеся шаги. Я зашёл в ванную, мне захотелось ещё раз взглянуть на себя.

Как там она это делала? Я двумя пальцами тронул левый край зеркала, оно начало резаться на большие ровные квадраты. Затем я оттянул руку вправо, и сплошной чёрный бетонный блок наконец-таки преобразился в зеркало.

Заспанное, уставшее лицо, морщины на лбу, грубый взгляд, как у военного. Шрамы на скулах, дико трясущиеся, часто моргающие глаза – чистый псих. Я погладил себя по подбородку, оттянул веко правого глаза, потрогал виски. Голова сильно болела.

Я закрыл глаза и медленно вдохнул.

– Дальше будет только хуже.

Затем вернулся в комнату.

Ждать потребовалось недолго, Алёна пришла минуты через три. Я стоял у серверов и залипал в окно. Оттуда открывался вид на другой дом. Немытые окна, все закрытые шторами или грязной тканью. Интересно, сколько человек сейчас живёт в городе?

– Привет, Алекс, – она встала в проходе, держа руки за спиной.

– Привет, Алён, – я повернулся в её сторону и смотрел ей прямо в глаза.

– А, как ты себя чувствуешь?

– Плохо, голова болит, и тошнит немного.

– Может, хочешь подышать на улице? Тебе нужно – я ж вижу. Сейчас, я скажу, чтобы нас отпустили.

Алёна ушла к охраннику на минуту. Я сел на диван, ожидая её. Вернувшись, она сообщила прекрасную новость – можно уйти.

Мы вышли из кабинета Дока и направились вниз. Спустившись на первый этаж, я заметил, что никого нет. Как будто в здании были только лишь я с Алёной и охранник.

– А где ж все?

– Ты же сказал, что Розы в городе. Имир пошёл сам проверять, где они. Сюда.

Алёна указала на проход слева от лестницы. Мы несколько прошли по всё ещё дорогому коридору и остановились у двери с кодом. Алёна ввела четыре цифры на панели, и дверь отворилась. Мы вышли во двор.

Здесь было красиво, по сравнению с видом из окна. Небольшой квадратный участок, покрытый живой природной травой, после двери шёл небольшой порожек. Бежевые лавочки в метре от здания, стол из дерева, внизу которого было что-то типа холодильника, несколько рядов с растущими цветами: ромашки, васильки, ладанник, барбарис. И всё это окружал большой забор из металла и дерева. Я бы сказал, что снаружи ничего из этого нельзя было бы увидеть.

Алёна прошла вперёд к столу, я хотел было пройти за ней, но, сойдя с порожка, ногой зацепился за траву так, что она вместе с землёй, как обои, отошла от грунта, и моя нога провалилась под неё. Я испугался и быстро убрал ногу оттуда.

– Ой, извиняюсь.

– Да ничего, она же искусственная.

Радость за натуральную красоту немного стихла. Я сел за стол, Алёна вдруг достала что-то из-под стола и встала около меня.

– А я тебе тут кое-что принесла.

Она выставила руки перед собой, и в них я увидел небольшой полиэтиленовый свёрток. В нём оказались несколько бутербродов. Хлеб, небрежно срезанный кусок мяса и что-то напоминавшее соус для гриля. Я развернул свёрток и жадно стал пережёвывать еду через тошнотворные ощущения.

– Приятного, – она села рядом, ближе к выходу, и облизывала меня взглядом с ног до головы.

– Угу, – безразлично ответил я.

Мы немного помолчали, она не переставала на меня глазеть.

– Налить тебе воды?

– Да, спасибо, – грубо говорил я с набитым ртом.

Алёна показательно выгнула спину, пока вставала, и ушла обратно в дом. Конечно же, чтобы я увидел. Сегодня она была одета в зелёные шорты чуть выше колен, белую футболку без лишних надписей или рисунков, и под ней на свету просвечивался серо-бежевый бюстгальтер.

Я вернулся обратно к трапезе. После стольких часов голодания такая мелкая пища просто проваливалась в мой желудок. Очевидно, что этого было мало и это лишь возбудит мой аппетит.

Алёна вернулась со стаканом воды, обычный гранёный стакан.

– Держи, – она подала мне его в дрожащие руки. – Осторожно, давай я подержу.

Стакан сразу опустел, холодная вода чуть била по горлу. Я поставил стакан на стол и взял обратно еду. Алёна села ближе и начала расспрашивать меня.

– Отец сказал тебя проверить, хорошо себя чувствуешь? Швы не расходятся?

– Кхе-кхе. Нет вроде, – я от испуга поперхнулся, резко выровнял голову и уставился прямо; она его дочь! – Давай глянем, – быстро опустил голову, приподнял футболку, и Алёна пальцами мягко трогала кожу вокруг швов.

Так, значит, Алёна – дочь Дока. Интересно, он знает об её отношении ко мне?

– Ничего, может, через недельку заживёт, нам ребята привезли новые из Николаевска. Они должны были прийти, но их как неделю нет. Провалились николаевцы!

– А это далеко? Николаевск.

– Ну, где-то тысяча километров. Они же на лодках сюда возят.

– На лодках? Типа, на резиновых? Тыщу километров по морю? – я убрал собирающийся улететь пакет под стакан.

– Ой, ну на паромах, или как там они называются.

– А как они вообще, им никто не мешает?

– Ну, если не считать туман, который уже много лет стоит, блокаду с Тихого океана и возможность напороться на мель или утонуть посреди моря, то, конечно, никто не мешает.

Я хотел было расспросить её про туман и всё остальное, но понял, что если начну задавать очевидные вопросы человека, который не терял память, то она меня явно поймает. Я решил начать издалека.

– Сколько ж уже этот туман стоит? Пару… лет?

– Ну, ты что, после войны лет семь или больше. Я уже не помню, какой год, ну это, началом считается, – она протёрла глаза. – Двадцатый – двадцать первый.

– Понял-понял. Слушай, а ты не знаешь, как там в остальных местах? В других городах, ну там новости вообще какие-нибудь есть?

– Ну, сейчас все отдельно после войны. Все разбежались по городам, и никто ни с кем не контактирует. Да и как сейчас свяжешься – всю связь поломали. Я помню, как раньше, мне лет, может, пять или семь было, ещё до школы, мы из Магадана летали в Якутск к тёте. Там так красиво… Хотя осенью холоднее, чем здесь. Жаль, что все сейчас отдельно, – она сложила руки на столе и легла на них, смотря на меня.

– А никто не собирается объединяться?

– Да куда там! Да и кому объединять – нигде ж властей не осталось. Каждый город теперь как отдельная страна, если кто живой остался…

– Всё хорошо будет, – я обнял её за спину, – прорвёмся, соберёмся, как кулак, – все вместе.

– Угу, – она жалобно уткнула голову вниз к столу, закрыв лицо волосами, – моя речь её ни капли не убедила.

– Надо уже домой идти, я думаю, – я убрал руку с её спины.

– Нет! – она вдруг вскочила. – Папа сказал, чтобы ты его дождался, он ушёл по делам.

– А когда вернётся?

– Скоро должен, может через полчаса.

– Ладно, тогда посидим ещё.

Мы долго молчали, просто сидели и смотрели на качающиеся ветви. Алёна иногда поглядывала на меня, но я не обращал внимания.

– Хочешь сыграем? – вдруг сказала она.

– Во что?

– В Реверанс. Очень интересная игра.

– А как в неё играть?

– Ну, короче, – Алёна резко приободрилась, – один из нас принцесса, а другой слуга. Я обычно, когда играем с девочками, слуга, но неважно. Так вот, я – якобы принцесса, в которую влюбился слуга, и ты приходишь ко мне, я тебя приветствую, а тебе нужно сделать мне пять комплиментов, которые мне понравятся. Потом я буду тебе намекать на то, что тебе нужно сделать. Твоя задача – догадаться, что я у тебя прошу. Вообще, там ещё с картами можно…

«Начинается», – подумал я. Но делать нечего, всё равно ждать быстрее не получится.

– Так это девчачья игра какая-то получается.

– Ну, влюблённые тоже могут в неё играть, – она поправила волосы с лица и слегка улыбнулась.

– Я понял. Ладно, начинай.

– Приветствую, слуга, – она встала со скамьи, убрала одну ногу назад на носок, руками взялась за невидимую юбку и опустила голову.

– Приветик, принцесса, – я кивнул головой.

– Ну чё так пошло! «Приветствую, моя госпожа», – она указала ладонью на меня.

Я сделал глубокий, нервный вдох и с выдохом произнёс приветствие:

– Приветствую, моя госпожа, – ещё раз, ниже, кивнул головой.

– Что-то ты задержался, я звала тебя ещё полчаса назад, – она села обратно на скамью.

– Простите меня, о прекраснейшая, – я тронул ладонью грудь. – Меня задержали на кухне, я хотел, чтобы обед такой благородной и уважаемой леди был сделан, как подобает истинной и мудрейшей наследнице престола! – я произносил все слова скорее со скрытой насмешкой, а не с целью угодить. План я перевыполнил – шесть из пяти.

– Хорошо, надеюсь, он будет вкусен, как всегда.

– Вам что-то нужно от меня? – спросил я топорно.

– Да, что-то мне холодно.

– Может, закрыть окно?

– Нет, понимаешь, на душе холодно, – она ладонью слегка била по груди.

– Может, вы заболели?

– Нет же, холод внутри, будто исчезло тепло от сердца.

– Вы чем-то расстроены?

– Ну, возможно.

– Неудовлетворены?

– Уже ближе.

– Вы расстроены тем, что неудовлетворены?

– Ну чё ты пошлишь опять? – она толкнула ладонью мне в грудь, я лишь улыбнулся.

– Ладно-ладно. Вам чего-то не хватает? – я еле сдерживал смех.

– Скорее – кого-то.

– Мне позвать вашего отца?

– Нет, ни в коем случае. Мне нужен не он.

– Возможно, вы хотите с кем-то поговорить о личном.

– Да, ты угадал.

– Всё? Я выиграл? – я развёл руками.

– Нет, – Алёна со стыдом закрыла лицо рукой, – я просто намекнула, что ты ближе к ответу.

– Хорошо, о чём вы хотите поговорить?

– Понимаешь, – она сложила руки на столе, – мне одиноко. Все мои друзья далеко, и мы вряд ли в скорейшем времени отправимся с визитом в соседние королевства. И никто, кроме тебя, сюда и не приходит, отец всё время занят, а мама болеет.

– Так что вы хотите от меня?

– Ну, чтобы ты мне на кое-что ответил.

– Я слушаю.

– Я даже не знаю, как тебе это сказать, я очень боюсь, вдруг другие об этом узнают.

– Обещаю никому не рассказывать.

– Ну, хорошо, что ты думаешь обо мне?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, мой характер не кажется тебе слишком горделивым?

– Нет, принцесса, вы в меру строги и рассудительны, как всегда.

– А насчёт того, как я выгляжу, допустим. Не было же бы мне так одиноко, ежели я столь красива, не так ли?

– Конечно, принцесса. Ваша красота необычайна, любой в вас влюблён априори.

– Даже ты?

– В каком-то смысле – да. В рамках дозволенного.

– Я тебе нравлюсь?

– Не могу позволить сказать вам иного. К слову…

– Алёна! Иди сюда, – Док крикнул из-за двери.

– Иду, – она перемахнула ногами через скамью и побежала в дом.

– Эй, так что ты загадала?

– Что тебе нужно признаться в любви мне.

– Так ты изначально это сказала!

– Ну ты бы никогда не догадался, что я такое лёгкое загадала, правда? – она широко улыбнулась и убежала к отцу.

– Замечательно, – я слегка ударил кулаком о стол.

Я ещё немного посидел на скамейке, осматривая двор, потом Док пришёл ко мне один.

– Алекс! Пошли ко мне в кабинет.

Я молча встал из-за стола, и мы отправились обратно. Снова он посадил меня на стул и начал осматривать бок.

– Замечательно, хорошо заживает, похоже, ты ещё не так стар, – он говорил быстро.

– Спасибо. – Я приблизился к нему и сказал вполголоса: – Док, ну что там по чипу?

– Подожди, я осмотрю тебя и расскажу, – он тоже проговорил тихо.

Док ещё раз прошёлся по ране: протёр спиртом, что-то вколол, скорее всего против заражения, протёр спиртом, дал таблетки и заставил выпить. Затем мы зашли в комнату с серверами, и он запер дверь. Сам сел на свой любимый стул на колёсиках, а меня усадил на диван.

– Алекс, сейчас постарайся не волноваться. Мне нужно, чтобы ты понял всё на холодную голову.

– Всё плохо, да, Док?

– Это не жучок. Так что мы в безопасности.

– Я так понимаю, в эти «мы» я не вхожу?

Док немного растерялся. Его взгляд упал на пустой бетонный пол.

– Твой случай немного уникален, ну как бы сказать… Понимаешь, этот имплант оказался неисправен, – Док поднял глаза и сложил пальцы треугольником. – В общем, скажу прямо: тебя должны были сделать бойцом. Это приспособление в твоём затылке направлено на увеличение агрессии, чтобы ты вёл себя, как какие-нибудь викинги-берсерки после грибов. Но, видимо, они хотели поэкспериментировать и запихали туда имплант с интеллектом. Этот интеллект имеет воспоминания, которые попытаются заменить твои либо заглушить их. Это делается, чтобы такие «гладиаторы» вдруг не вспомнили, что у них была иная жизнь, не думали сбежать или считали своих друзей врагами и наоборот. Это делается только в очень расходных случаях. Скорее всего, они даже не знали, что вживляют тебе, – просто посмотрели и насадили. Только единственное, что они не успели, – это закончить работу. Обычно её делают в два этапа: так называемая «планка» и модуль поведения. Между этапами нужно время, так как планка начинает давить на нейронные связи: перестраивает их, стабилизирует под себя, удаляет ненужные. От такого мозг и нервная система находятся в стрессе, поэтому пациента вводят в кому и колют жаропонижающие и противоспазматические препараты. Например, анальгин, папаверин, димедрол, раствор глюкозы.

– Меня положили в холодную ванну, – я начал задумываться, что это были не просто лёд и вода.

– Скорее всего, у них не было достаточно препаратов, и они просто кинули тебя в холодную воду.

– Нет, это не было похоже на простую воду. Лёд там был кристально чистым. Почти прозрачным.

– Хм, – Док немного помолчал, почесал голову, – может, это был большой раствор из препаратов, ты не помнишь, какой там был запах?

– Запах… Я как раз ничего не чувствовал. Это точно были лекарства! – Я встал с дивана и начал ходить по комнате. – Не было запаха где-то несколько часов. Когда я пытался сбежать оттуда, все суставы будто были как пластилин, и я там вообще еле передвигался. Но как же рана в боку? Они же вряд ли хотели забрать у меня почку.

– Слава богу, что они её у тебя не забрали. Скорее всего, ты получил её, когда они тебя схватили. Можешь попытаться вспомнить?

Я встал у окна и начал массировать лоб. Закрыл глаза. Должно же было хоть что-то остаться в этой голове!

«Большой бетонный блок высотой в семь этажей, не меньше. Окна выбиты, забор просел, но в одном месте около мусорного бака есть заржавевшая часть, легче будет её сломать кусачками. Мы проползаем через забор и прыгаем в открытое окно на первом этаже. Коридор. Никого нет. Слева большой зал со станками.

– Слышишь? – спросил я.

– Да.

Оттуда доносятся еле слышные нам женские крики. Мои глаза застилает глобальный гнев. Лиза…»

– Алекс? Ты что-нибудь вспомнил?

– А? Да, – я вернулся к дивану. – Мы пробрались туда через сетку. Зашли на первый этаж, где была Лиза. Я чётко помню, что был там не один.

– Ладно, может, я чего не знаю.

Кто же это был? Я никак не могу хоть отдалённо представить себе своего напарника. Будто я разговаривал с пустотой, с тенью.

– Это ещё не всё, Алекс, я продолжу насчёт импланта.

Я вздохнул и упал на диван. Вижу, что Док смотрит в мои дрожащие глаза.

– Так как, хм, второй этап ставит тебе модель поведения – эта вещь не должна была никак зацепить твоё состояние. Я даже не представляю, что с тобой произошло бы, если бы они поверх поведения интеллекта поставили ещё и поведение «гладиатора». Вообще, такие штуки с воспоминаниями позволяют сделать всю операцию в «один клик», поэтому он и такой дорогой. Сравни, хм, дисковод с диском и забитую флешку. Тебе вживили дисковод и хотели загрузить диск, только это была на самом деле забитая флешка памяти. Твой мозг просто бы взорвался от переполнения информацией, – он отвёл от головы ладони в разные стороны, изображая взрыв, – если бы они попытались в дисковод уже с диском впихнуть ещё и информацию с флешки. В дисковод, то есть в планку, можно вставить и вытащить любой диск, то есть модуль поведения, а с флешки – поведение интеллекта – придётся всё лишнее удалить и ставить заново другое. Вырезать, копировать.

– Ты хочешь сказать, что нельзя просто вытащить эту штуку из моей головы?

– Как я говорил, все файлы придётся удалить и ставить заново. Иначе говоря…

– Форматировать…

Мрачная тишина окутала комнату, я и представить себе не мог, в какое чудовищное положение я попаду.

– Это опасно, скорее всего, чем больше времени пройдёт, тем сильнее этот интеллект начнёт сочленяться с твоим разумом. Этот интеллект сломан, и, даже если мы сможем отформатировать эту флешку отдельно, многое из твоей жизни может исчезнуть в один миг, – Док продолжил чуть тише, подъехал ко мне. – Когда я занимался этими вещами, у пациентов, которые плохо поддавались интеграции модулей, наблюдались провалы в памяти, рассеянное поведение, быстрые, спонтанные смены настроения. Их мозг как бы сжирал сам себя, пытаясь изничтожить имплант, прикреплённый к организму. Мы называли это Стабофанезией. Я думаю, это к тебе применимо.

– Стой-стой-стой, – я вскочил в страхе с дивана и забился в угол, Док руками пытался схватить меня и успокоить, – нет, эта тварь сожрёт меня? Эти воспоминания нереальны? Нереальны…

Я заметил в проходе Алёну. Она с ужасом смотрела на нас.

– Алёна, успокой его!

– Что случилось?!

– У него паника, смотри за ним.

Просто вытек вниз и вжался в угол. Алёна что-то пыталась сказать мне, но эти волны мне были не под силу. Лишь треск бьющегося сердца жил внутри черепной коробки. Просто в больнице, и просто рассказы о тумане и войне – лишь мираж. Сейчас придёт упокоение.

Здесь нет ни Алёны, ни Дока. Это оказалось лишь очередным видением. Я уже который год сижу в этих стенах. Я закрыл глаза. Всё это нереально. Лиза давно умерла – это я Её убил. И эта рана в боку – Её прощальный подарок мне.

Вдруг мне послышался чей-то голос. Такой спокойный, такой мягкий, я сразу понял, это была Она…

– Что случилось, тебя кто-то обидел? – Она присела на корточки около меня. Её лицо было окровавлено, струйка алой жидкости лилась с волос на лоб.

– Тебя нет, Тебя нет… – повторял я раз за разом.

– Ну как же, я же сейчас с тобой. Зачем ты сгорбился в углу?

– Я убил Тебя! Убил! – я начал рыдать, слёзы падали на колени, руки не смогли их сдерживать, пальцы опухли, а взор размывался на прошитые фигуры, лишь Она оставалась прежней.

– Я знаю. Прости меня, это я виновата, – Она начала гладить мою голову, я взглянул в глаза, наполненные болью и скорбью.

– Да. Я сделал, что должен! Это Ты меня заставила, зачем Ты так поступила со мной! Ты же знала, что я люблю Тебя.

– Прости, прости, прости… – повторяла Она.

Мы обнялись. Её горячие слёзы пропитывали мою белую рубашку. Свет вокруг нас был ярче солнца. Вся комната начала топорщиться, острыми иглами то расширяясь, то сужаясь. Она исчезла, всё пропало…

Руки схватились за голову. Глаза поднялись вверх, Она ещё здесь.

– Лиза?

– А-Алекс? Алекс, это я, Алёна.

Я был в испуге от происходящего, мне стало стыдно за то, что я сделал или мог сделать. Я смолчал, то хотел спросить такое множество.

– Т-ты в порядке? – она погладила меня левой рукой по голове.

Я, оглушённый, продолжал молчать. Оглянулся и увидел Дока стоящим у окон. Убрал руку Алёны и привстал с дивана.

– Алекс, – Док протянул руки ладонями вперёд, успокаивая меня, – всё хорошо, это твой чип, – он указал пальцем на свой затылок, параллельно идя к стулу. – Мы настоящие, смотри, – он потрогал меня за колено и за плечо.

– Док, господи, что это сейчас было?

– Я говорил тебе, Алекс, – он хлопнул руками по коленям, – твой мозг сжирает эта тварь! И чем дольше мы её там задержим, тем сильнее она изрежет твой вялый разум.

Я посмотрел на Алёну, похоже, что Док ей всё рассказал.

– Я понял, понял. Но эти видения, больница, с-стены…

– Не могу утверждать, что ты сходишь с ума, но похоже, что сдвиг по фазе начался. Если ты про свою панику, у тебя произошла дереализация.

Я нервно глубоко вдохнул и выдохнул.

– Ах, что?

– Это когда тебе кажется, что всё вокруг нереально, – продолжила Алёна. – Когда ты чувствуешь, что отдалён от всего или время скачет туда-сюда.

Я всмотрелся в свои трясущиеся руки, попытался сжать их и успокоиться, но это слабовато помогало.

– У меня… у меня уже было такое. Когда я бежал через лес после завода, – мой голос трясся сильнее рук, сердце билось так, что болела вся грудная клетка. Алёна незаметно, как она подумала, обняла меня.

– Слушай внимательно, тебе нужно срочно искать знающих людей. Тебе придётся отправиться в город. Может, даже в Москву или Красноярск! И времени у тебя мало.

– Неужели ты не можешь мне помочь?

– Я не смогу. Здесь нет такого оборудования, да у меня нет знаний в такой узкой области. Тебе сейчас важно знать, что это аутоиммунное заболевание. Твой иммунитет пытается сожрать твои же мозги, считая их угрозой для организма. Запомни: нужно отделить твои нейронные связи от навешанных имплантом, безопасно извлечь модуль из твоего мозга и поставить вот этот.

Док протянул мне маленький пластиковый предмет, напоминающий два приклеенных друг к другу прямоугольных параллелепипеда, один по площади немного больше второго, размером он чуть меньше двух пальцев.

– Что это?

– Это твой модуль, – он сделал акцент на предпоследнем слове. – Так скажем, антипод нынешнему. Я сделал его с помощью анализа, после скана твоего чипа. Он создан на архитектуре тех нейронных связей, которые должны быть изменены. Если кому-нибудь удастся распаять модуль интеллекта, то этот должен будет остановить распространение внешнего реконструктора твоих нервных связей.

– Пап, то есть это не поможет ему? – Алёна вдруг спросила Дока.

– Это лишь должно полностью остановить прогресс, который будет завершён к тому моменту, когда ты его установишь. – Я хотел было взять модуль, но он оттянул руку назад. – Если запоздать, с ним ты навсегда останешься бесформенным человеком. Возможно, для тебя эта участь хуже, чем смерть. Поэтому решай сам: всю оставшуюся жизнь прожить чудовищем или умереть человеком, – он снова протянул руку.

Я резко выхватил модуль и сунул в карман плаща, убрал Алёнину руку и пошёл к двери.

– Мне нужно идти.

– Куда ты? – она встала вслед за мной.

– Я должен встретиться с семьёй, что угодно может произойти за считаные часы, надо хотя бы вспомнить их всех.

– Может, я пойду с вами? Там внизу Олег ждёт.

– Нет, ты останешься здесь! – Док вскочил со стула.

– Да ты видел его?! Вдруг что случится? Он опять отъедет где-нибудь в подворотне.

– Они сами справятся, нам ещё Имира нужно вылечить. Ты остаёшься здесь.

– Но пап…

– Всё! – крикнул он топорно.

– Алёна, всё нормально, я сам доберусь до дома. Помоги отцу.

Мы вышли в главную комнату, и я на всякий случай забрал подаренную куртку. Пожал руку Доку.

– Док, спасибо за всё, я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

– Сочтёмся, Падла. Если выживешь.

Подойдя к двери, я начал открывать её, но остановился. Взглянул на Алёну, она чуть ли не рыдала. Затем на Дока.

– Москва, говоришь?

– Или Красноярск.

Я опустил голову, закрыл за собой дверь.

Олег уж наверное меня заждался. Охранника, к слову, почему-то не было. Лишь на первом этаже я встретил толпу перешёптывающихся людей, в которой стоял Олег.

– Чёрт тебя дери, мужик, – Олег как Моисей раздвинул толпу и подбежал ко мне обняться.

– Всё нормально, – я оттянул его от себя и взял за плечи, – вот, глянь.

Я отодвинул плащ и приподнял футболку, показав швы.

– Дурак ты! Уж думал, больше тебя не увижу, – сказал он.

– Стареешь.

Мы оба засмеялись. Наконец-то радость в моём сердце.

– Слушай, – он чуть приблизился, – всё нормально там с тобой? Ты говорил, что ничего не помнишь.

– Да, там долгая история.

– Ну так может, её красит немного… – он ударил двумя пальцами по шее.

– Я бы с радостью, но мне нужно сначала вернуться домой. Тут такое дело, что я не помню, где я живу. Ты можешь меня проводить?

– Конечно, брат, сейчас договорю, и пойдём.

– Я тогда буду ждать на улице.

Олег вернулся к толпе, а я прошёл дальше к выходу. Там меня снова встретили те двое с домино. Костя с другим о чём-то говорили. Мы молча переглянулись. Немного постояли. Я слабо слушал их, думая о произошедшем. Похоже, что Имир был ранен из-за меня. Но разве Розы всё-таки в городе? Я решился спросить у них.

– Здорово. Чё там случилось? – сказал я им, указывая пальцем на толпу.

– Ты ж сказал, что Розы пришли. Имир вместе со всеми пошёл их искать. Ребят с Николаевска так и не нашли.

– Они уроды, – перебил Костя, – сказали же им русским языком – перемирие. А они и тебя цапнули, и Имира. Походу, ребят с Николаевска тоже нашли раньше нас.

Но я же придумал, что люди Розы в городе! Где они с ними встретились?

– А где это случилось, далеко от города?

– Димас с остальными пару часов прочёсывали город, но никого из них так и не нашли, решили отправиться прямо к Розам, по главной дороге, – Костя показал на дорогу, откуда я пришёл в город.

– Они на заводе были?

– Вроде нет, – ответил второй.

Мы ещё немного поговорили о ситуации с Розами и сошлись на том, что придётся действовать решительно. Никому уже совсем не важно, кто начал первым. К этому времени к нам уже подошёл Олег.

– Кость, я скоро приду. Расскажешь потом, что я пропустил? – сказал он.

– Хорошо, а вы куда?

– Да по делам.

– Ладно, смотрите, поаккуратнее в пригороде. – Они пожали руки, и Костя вслед протянул мне.

– Пока, Костя, – пожали мы.

Вдруг они все на меня посмотрели как-то с непониманием.

– Оригинально, – ответил он и убрал руку.

Олег лишь хлопнул меня по плечу, и мы ушли вниз по дороге. Вокруг было светловато, скорее всего, сейчас времени где-то час или два. Улица была очень широкая, вокруг нас был бетонный забор. Оказалось, что мы среди ангаров, гаражей. В них жили люди целыми семьями, без машин. Через каждые несколько «домов» стояли костёр и столы со стульями – кухня, видимо. Когда я шёл раненый, я этого не замечал. Дорога состояла из щебня и простой земли, нигде асфальта видно не было. Мы оба понимали, что говорить здесь обо мне небезопасно, так что молчали до шлагбаума. Небо было серым, сплошные чуть светлые облака лишь иногда рвались на полупрозрачное сито. Никаких зайчиков, медведей или иных фигур.

Мы поздоровались с пожилым мужчиной, который сидел в будке рядом. Ржавая дверь, стекло со множеством сколов, старое протёртое кресло. Он помахал нам и уткнулся дальше в какие-то листы.

Перед нами красовались рукотворные врата. Раньше здесь были просто шлагбаум и маленькая калитка рядом. Её убрали, а перед ним приварили толстые стальные листы. Теперь шлагбаум стал большой рукой от двери. Мы с Олегом подняли его. Он взялся обеими руками, а я лишь левой и плечом, боясь за швы. Пройдя, за нами с грохотом уронили ручку. Отворившиеся ворота открыли перед нами прекрасный вид на пригород. Вдали виднелись загнивающие ЛЭПы на горах, лес цвёл зелёным цветом, уломанные, просевшие в землю дома, сверху напоминавшие разлёгшихся мёртвых черепах, шли бесконечно в обе стороны, шрамированная временем и погодами дорога. Много проводов свисали со столбов прямо на дорогу, качаясь с редкими дуновениями ветра.

Никого не было на улице. Лишь слабые звуки природы еле слышно доносились где-то со стороны. Птицы не летали, никакие одомашненные животные не бродили по дворам в поисках заботы, хотя бы пищи. Я жалобно всматривался в даль, пытаясь найти хоть какие-то живые антропогенные признаки. Но никого не было на улице.

– Хоть двор свой помнишь? – мы остановились у дороги.

– Слабо. Долго нам идти? – ответил я резко.

– Ты нервничаешь? Что-то случилось дома?

– Я ж не знаю. Но нутром чую, что должен вернуться и всё рассказать.

– Всё будет нормально, минут через десять будем у тебя дома.

Мы двинулись вперёд, прямо посредь дороги. Слева лежали упавшие крыши домов, под ними ещё еле как держались полустенки. Справа же вдоль дороги участками лежал забор – теперь можно легко слететь на машине вниз. Если у кого бензин остался с рабочей машиной.

Дорога начала извиваться как змея и уходить в стороны, как головы гидры. Олег вёл меня за собой чуть ли не в обнимку, ибо, остановившись даже на секунду, я моментально терялся. Вдруг я увидел тот самый магнит.

– Я проходил здесь, – мы остановились, и я указал на приветственный знак города.

– Ну да, однозначно. Из города только два выхода. На Продольной и по Речной на Солнечный.

– А мы сейчас где?

– На Продольной. До Речной идти километра четыре, через Магаданку.

– А если по этой дороге выходить, там будет заправка?

– М-м-м, да, там на двадцатом километре. А зачем ты спрашиваешь, если ты там проходил?

– Хочу удостовериться, что это было, – акцент на последнем слове.

– Может, всё-таки расскажешь, что там с тобой случилось?

– Давай дойдём, и я всё объясню.

Немного не дойдя до стелы, мы свернули налево, на протоптанную дорожку среди высоких кустов. Над нами продолжали свисать провода. Выйдя с дорожки, мы угодили во двор, напоминающий деревню. По бокам от извивающихся троп валялся мусор, давно пошкрябанные, шиферно-деревянные коробки, которые было бы сложно назвать кому бы то ни было домом, криво стояли под углом, напоминая параллелограмм. Их было чуть более десятка, расставленных так, как грибы после дождя. Даже машин было куча, заржавевших и брошенных хозяевами. Лишь один прогнивший автобус стоял посреди всего, являясь центром композиции. Возможно, там даже кто-то живёт или жил. После автобуса мы свернули направо и заметили ещё ангары. Олег махнул ребятам, которые расположились на крыше.

– А здесь что?

– Тут производственная база была, щас там хранят всякий мусор, типа пакеты, доски, пластик и такое прочее. Здесь периметр наших, гаражных. Там дальше в лес – наши партизанят.

– Ты прости, что я спрашиваю, наверное, очевидное. Я даже имя твоё тогда забыл, – я слабо усмехнулся над собой.

– Забей, если надо что – спрашивай.

– Спасибо. Слушай, а что Костя на меня так среагировал?

– Ну потому что он не Костя.

– Так вы же говорили: «Кость-Кость».

– Ну кость. Человеческая, – он обхватил своё предплечье. – Один Кость, другой Череп.

– А-а, теперь понял, неудобно получилось.

– Забей.

– Слушай, а кто Аппарат?

– Ну это техник наш. Он разбирается и в электронике мелкой, и всё про радио знает, и даже помог нам настроить сеть. У старших даже телефоны есть!

– Правда?

– Да, правда. Ну это скорее рации, чем телефоны, но позвонить по ним можно.

– Ты же в курсе, что он Розам помогает?

Олег остановился посреди дороги как вкопанный, похоже, я всё-таки был прав, что Аппарат работает на обоих.

– В смысле? – спросил он, немного поворачивая голову набок.

– Когда я сбегал с завода, двое парней разговаривали о том, что хотят отнести радио или проигрыватель какой-то к Аппарату. Но говорили они так, словно давно к нему ходят.

– Ты уверен, что они точно про него говорили? – он подошёл ко мне ближе.

– А ты знаешь другого Аппарата?

Олег немного помешкался, почесал бороду.

– Ладно, пойдём, Алекс, потом с этим разберёмся.

Спустя минут пять мы остановились у дома. Моего дома. Бледно-зелёная крыша, целые окна с бежевыми рамами, зелёные бетонные стены. Перед дверью были лестница и небольшой дворик с заборчиком, кресло-качалка. Дом был двухэтажный и напоминал скорее маленький особняк, чем простой домик в деревне. Я пристально вгляделся в каждую часть дома, пытаясь собрать единую, мелькающую в голове мысль. Зелёный дом.

Вдруг дверь распахнулась, и оттуда выбежала женщина, годам ближе к пятидесяти, светлые волосы. За ней стояли статная девушка и старый мужчина, скорее всего отец.

– Лёша! – вскрикнула она, подбежав ко мне.

– Мама! – мы обнялись, слёзы прошибли глаза.

– Я уж думала, тебя убили, Лёшенька, – еле говорила она через плач.

– Всё хорошо, мам, всё хорошо, – проговаривал я, вжимаясь в её плечо.

– Господи…

Её руки тряслись, а рёв от счастья пробирал до души вместе с янтарными слезами, заставив даже Олега отвернуться, скрестив руки. Ко мне подбежала и сестра, я вспомнил её. Наташа. Когда она бежала, её светлые длинные волосы летели по ветру. За ними виднелись круглые серьги на коротких цепочках, на шее болтался кулон с позолоченной цепочкой. Она так же, как и мама, на бегу обняла меня, но не плакала. Я чуть ли не свалился вместе с ней.

– Да что вы, меня же не было день, – обратился я ко всем.

– Тебя не было неделю дома! – Наташа ударила меня в грудь и обняла ещё сильнее.

– Неделю? – я повернулся на Олега, он скривил лицо и помотал выпрямленной ладонью.

– Пойдёмте, пойдёмте в дом, – мама проводила нас рукой ко входу, пытаясь вновь не заплакать.

Все прошли внутрь, а я остановился перед отцом. Седые, бывше чёрные волосы без лысины, гладкое, выбритое лицо. Я пожал ему руку и обнял.

– Живой, – сказал он с облегчением, будто спустил гору с плеч.

– Живой, – ответил я ему так же, крепко обняв.

Мы все вошли в зал. Интерьер был свежим в плане качества, но старым в плане моды. Раскладной скрипучий диван, слабо освещающая люстра с абажуром, простой стол из сосны, прямо как из бани, с палочкой снизу и двумя широкими ножками. Кухня чуть поодаль с рабочим холодильником, отсюда было слышно его дребезжание, плита на газе, скорее всего уже нерабочая, слева широкие большие окна с выходом на террасу, где виднелся наскоро сделанный металлической жестью забор. Там же лежали охапки дров и большой костёр, ограждённый кирпичами. Мы все дружно сели за столом: мама рядом со мной, Наташа и Олег напротив, отец на стул рядом с кухней. Было понятно, что мама очень хочет узнать, что случилось, но боялась спрашивать, и Наташа говорила за неё.

– Что случилось-то, почему тебя не было так долго?

– Мы тогда искали Роз по Объездному, – начал отвечать Олег. – Нас оставили там на пару дней, сказали, чтобы мы присмотрели. Через пять суток мы пришли обратно.

– Да, меня потом уработали смачно, – сказал я, протирая левый глаз. – Похоже, проследили за нами, но добрались лишь до меня. Я у Дока вообще был, – сменил резко тему, чтобы дальше не придумывать невзрачную историю, – он меня подлатал, и мы пришли сюда.

Всё это время Наташа внимательно смотрела на меня не отрывая глаз.

– Ну всё, слава богу, что ты живой, – мама погладила меня по голове, поцеловала в щёку. – Может, хотите есть?

– Да, давно я не ел, – Олег хотел было отрицательно кивнуть, но я его опередил: после тех бутербродов я ещё сильнее хотел что-нибудь схомячить.

– Андрюш, разогреешь суп?

Отец открыл дверь на террасу и ушёл делать костёр.

– Не хочешь наверх сходить? Он тебя там ждёт, – вдруг сказала Наташа.

– Да, надо сходить.

Внутри разума концентрировалась мысль об ещё одном приживальце этого дома. Может быть, мой брат.

Поднявшись наверх по Г-образной лестнице налево, я увидел коридор, уходящий вправо, и две двери. Заглянув в первую, я увидел спальню, двухместную кровать и открытый комод с одеждой, но никого не обнаружил. Подойдя ко второй двери, я увидел в зазоре свет, скорее всего, там кто-то есть. За дверью расположилась ещё одна спальня. На кровати спал пацан лет тринадцати. Я медленно, осторожно подошёл к кровати и сел напротив него. Вдруг заметил выпирающую лямку под кроватью, посмотрев туда, я увидел набитый походный рюкзак. Улыбнулся на пацана и взял за плечо.

– Артём, Артё-ём, – тихо сказал я.

Он резко открыл глаза и с удивлением вытаращил их на меня.

– Лёха, – мы обнялись, – я думал…

– Всё хорошо, видишь – живой, – руками развёл в стороны.

– Я собрался искать тебя, но отец сказал…

– Да я уж понял, что ты отважный, – я слышно дёрнул за лямку рюкзака. – Ну что, киборг, пойдём пожрём? Там отец огонь поставил.

– Где ты был?

– Да так, потерялся немного.

– Всё хорошо? Наташа сказала…

– Всё нормально, Док меня подлечил, смотри, – я поднял футболку, показал швы.

– Ого, это кто тебя так?

– Розы, не волнуйся, – я взъерошил ему волосы, – они до тебя не доберутся. Я вас в обиду не дам.

– Никогда больше так не делай.

– Не буду… – мы крепко обнялись.

Артём начал собираться, а я, не дожидаясь его, спустился вниз к остальным. Когда я на минутку остановился у лестницы, мне подумалось обо всех, кто сейчас здесь, об окружении и вещах вокруг. Сколько людей здесь жило лет сорок-пятьдесят назад, сколько радости было в домах, на улице. Было одно государство, а теперь воспрял десяток. Мы прошли десятки домов, а остался всего один. Может быть, в каком-нибудь из городов окажется лучше, но здесь… Казался брошенным наш мир, будто никто больше не хотел думать о людях, о наших проблемах и идущей жизни. Но не этот дом.

Нас здесь бросили в разгар войны. Туман забрал море, а время с войной – технику и дороги. Им не было дела до какого-то городка далеко от столицы, они уже давно не замечают наших по чуть-чуть смертей, в их же городах люди пачками умирают от халатности, запретных желаний и бесконечной детской депрессии, а те лишь отбирают нажитое за всю жизнь добро. Разве заметили ли бы они наших по чуть-чуть смертей? Возможно, но только если бы в счётчике после нулей там было б «рублей».

Наташа внимательно смотрела на меня внизу. Может, она раскусила нашу историю? Я быстро спустился вниз, и Наташа подозвала меня рукой к остальным на террасе. Я сел рядом с Олегом на пень для рубки дров, он сидел на траве.

– Дядь Андрей, вы Роз не видели в округе? – спросил Олег у отца.

– В смысле – растения? – шутливо с улыбкой ответил отец, глядя на Наташу и складывая дрова в костёр.

– Ну вы поняли, – Олег и Наташа на миг переглянулись, но так же быстро сделали невинный вид.

– Нет. Но у меня тут инструменты пропали. А что, ах, – расправляя спину, отец ахнул от мелкой боли, – договора больше нет?

– Алекс же сказал, что на него напали. Мы предполагаем, что это были Розы, которые пробрались в город.

– Ну не знаю, тут никого не было, – он рукой провёл по воздуху, обхватывая всю округу. – Галь, пойдём, поможешь мне.

– Давай, – мама ушла вслед за отцом.

Они закрыли за собой дверь. Мы остались втроём. Вдруг Наташа встала, проверила, что у окон никого нет, закрыла их и быстро подошла ко мне.

– Так, слушай… – начал Олег, но Наташа сыгнорировала его.

– Вы думали, я поверю в историю про поход на неделю?! У какого Дока ты был, всех в Звезде лечат, в поликлинике.

– Наташ, ты не знаешь, дай объяснить! – уже начал я, но она снова перебила.

– Что я не знаю?! Ты оставил меня разбираться со всеми, а сам исчез. Мне пришлось врать маме, что ты где-то на деле от старших. Ты опять взялся за старое? Решил убить всех, вырезать до последнего вместе со своею дурочкой?

– Тебе-то какое дело? – со злобой ответил я.

– А мне-то какое дело, – проговорила она слова с обидой. – Ты хоть добрался до Лизы? – Наташа поставила руки на талию.

– Стоп, – встал я, указывая на неё пальцем, – так ты обо всём в курсе?

– Ты совсем? Нет, ты слышал? – она обратилась к Олегу. – Сколько дней мы убили, чтобы узнать, где она, сколько я волновалась за тебя, когда ты потерялся. Ты просто приходишь и задаёшь такие вопросы. Мы столько это планировали…

– Наташа, – я взял за плечи, ближе к шее, – тебе придётся меня внимательно выслушать, то, что я тебе сейчас расскажу, покажется тебе полнейшим бредом, но это будет чистая правда. Я в большой опасности, и у меня невероятно мало времени. Поверь мне.

– Алекс, ты думаешь, мы тебя не защитим от них?

– Не в них дело, Наташ, – я повернулся спиной и нервно приподнял волосы на затылке.

– Господи, – Наташа пальцами провела по швам, я инстинктивно дёрнулся, она резко убрала руку.

– Нет, Алекс, – Олег сразу понял, что это имплант. – Не-не-не, не может быть. Так ты про это говорил?

– Да, это модуль поведения. Меня поймали, там на заводе они делают бойцов, скорее всего, чтобы забрать город! Послушайте, это сейчас неважно. Роза стопроцентно скоро начнёт идти в атаку, и она знает, что я сбежал. Сейчас нам нужно найти и спасти Лизу, чтобы у неё не было козыря в рукаве. Чем больше мы тут сидим, тем больше шанс, что её увезут ещё дальше.

– А ты уверен, что она не умерла? – спросил Олег.

– В смысле?

– Мы пока шли, ты что-то бредил про неё. Что оставил, что не справился.

– Я не помню, но неважно. Главное сейчас – исправить мою ошибку. Потому что я обманул вас насчёт Роз.

– Что?! Так на заводе никого всё-таки не было?

– Нет, в смысле то, что ты попросил ему…

– Эй-эй! Тихо, – Наташа показала на окно, возвращались родители с Артёмом.

– Потом-потом, – ответил я им и сел обратно на пень.

Я обманул всех, по просьбе Олега. Сейчас из-за меня начнётся война: зря я не сказал Доку правды сразу. Один из старших теперь пострадал. Лизу я так и не спас. Ещё и этот имплант. Всё рушится на куски с каждой минутой: мой разум, мой мир. Я не справлюсь в этой войне, без нужного оружия…

Они хором ахнули от неожиданности. Наташа спряталась за Олега. Тот в свою очередь достал метательный нож, похожий на кунай. Оставшиеся двое резко обернулись и встали подле ангара. Они боялись лишь меня.

Дело шло к вечеру. Солнце было еле видимым, облака темнели вместе со всем небом. Мы до сих пор были на террасе. Родители, как назло, не отходили от нас, поэтому я никак не мог нормально объяснить ситуацию. Олег ушёл решать дела с группами разведки, сказал, что вернётся к вечеру. Ну и где он?

Отец смотрел за огнём, а мама что-то читала с Артёмом. Я и Наташа сели поодаль от всех, взяв самогон и компота запить.

– Ой, а помнишь, как зимой мы в горке иглу пытались построить? Большое такое, с комнатками.

– Да, и на тебя шапка свалилась – ты заревела и убежала ко мне.

– Ага. Это ты на меня её свалил тогда! «Всё хорошо, всё хорошо». «Не бойся, это птицы».

– Ха-ха-ха. Я просто сверху шёл, – я выпил рюмку.

– Шёл он, – Наташа выпила вслед.

– А прикинь, Артём там собрался меня искать.

– В смысле искать?

– Я когда зашёл к нему, у него под кроватью лежал набитый рюкзак. Надо, наверное, забрать рюкзачок, а то я уйду – за мной попрётся, – я открыл самогон и налил по рюмкам.

– Вот дурень десятилетний, а я всё думаю, где моя расчёска?

– Ха-ха, зачем ему расчёска?

– «Чтобы волосы были как у Лёхи!» – по-детски процитировала Наташа Артёма.

– Да-а-а, – с улыбкой произнёс я.

– Ну, давай, – Наташа подняла рюмку.

– Когда ж уже Олег придёт? – я чокнулся с ней.

– Может, ты всё-таки расскажешь и мы не будем его ждать?

– Легче будет всем рассказать, чем пересказывать по четыре раза. Плюс родители ещё не легли.

– Ты отцу-то будешь говорить?

– Не знаю, – продолжил я тихо, шепча ей на ухо, – как он отреагирует на то, что чужой разум пробирается в мои мысли и что мне придётся уйти из города за тысячу километров?

– Он же должен знать, что с тобой.

– Хм-м-м, – удручённо вздохнул я.

Мы вернулись ко всем, мама дочитывала книжку.

– Она уплыла на лодке, оставив её одну. Они махали друг другу, пока лодка не зашла за горизонт, и вскоре весь туман исчез. Все были рады, что путешествие подошло к счастливому концу.

– А почему она отпустила её?

– Потому что они забыли все свои обиды и решили простить друг друга.

– И всё? – Артём жалобно глянул на маму.

– А разве это не благодетель?

– Неправильно получается. Злая хотела найти её, чтобы отомстить, запечатала её друзей в кристаллы, а когда проиграла – они злую не запечатали. А теперь злая отпустила их на лодке. Ни одна, ни другая не получили того, чего хотели.

– Это значит, что их цели были неправильными. Теперь же они счастливы, что ушли с этого пути. Ты же помнишь, почему они обозлились друг на друга?

– Да, но… Получается, всё это приключение было бессмысленным?

– Всех друзей освободили из кристаллов, и они помирились, почему же путешествие бессмысленно, если они приобрели любовь и дружбу?

Вдруг в дверь постучали, отец встал посмотреть, кто там.

– Ладно, пойдём спать, Тёма, – мама с хлопком закрыла книгу, и они ушли на второй этаж.

– Это Олег, наверное, – сказала Наташа.

Отец посмотрел через шторы у окна.

– Это я! – кричал оттуда Олег.

– Что-то ты поздно, – сказал отец, открыв дверь.

– Извините, долго решали, кто и куда пойдёт, – они пожали руки.

Они сразу подошли к нам, задвинув за собой окно. Папа уселся у костра, Олег сел на пень, а я с Наташей – на стулья, рядом с огнём.

– Ну, рассказывай давай, – заговорил папа, подкидывая ветви в огонь, – что на самом деле случилось.

Все взглянули на меня, ожидая долгую, полную интересных ситуаций историю. Я налил рюмку, выпил, не закусывая, и начал рассказ.

– Кг-хм-хм, в общем, поправляйте меня, если я не прав, – обратился я ко всем. – Лизу украли Розы. И я пошёл спасать её. Об этом знали: Я, Наташа, Олег и Док.

– Аппарат тоже в курсе, – сказала сестра.

– Хорошо. Мы придумали секретный код, на случай если что-то пойдёт не так. «Зелёный дом». Но вопрос – зачем это скрывать, если Роза воюет с Ромой?

– Похоже, я один не в курсе ваших планов был, – осуждающе сказал отец.

– Прости, пап, – Наташа опустила руку на колено отца, успокаивая его, – ты же сам знаешь, что с перемирием этим всё встало.

– Да, а мне вот интересно про завод, про нашу историю для отвода глаз, – осуждая меня, перебил Олег.

– Да подожди. Мы никому не рассказали этого, потому что могли разрушить перемирие. Всё это было под секретом, но разве то, что они украли Лизу, не является причиной для осуждения?

– Не рассказывали, потому что ни ты, ни мы, ни Лиза – не Ромы и не Розы. Она приплыла сюда из Николаевска-на-Амуре, а мы были из военных, и Рома нас взял под крыло, – объяснила с экспрессией Наташа.

– Зачем ты так рассказываешь всё? Он же помнит всё, – отец недоумевающе махнул рукой.

– У него амнезия, пап.

– Что?! – отец переглядывался то на меня, то на Наташу, у него от шока отвисла челюсть.

– Сейчас-сейчас, я всё объясню, – остановил я отца. – Как мы узнали, где Лиза?

– Аппарат мне сказал, что к нему домой пришли двое Роз, его старые знакомые. Они попросили его починить, типа, проигрыватель музыки, оставили у первой заправки по Продольной. Ты пошёл туда и узнал от старого, что недавно туда привели женщину, – продолжала объяснять Наташа. – Мы даже до конца не были уверены, что она там, – она подняла руки над головой, – но ты рванул к своей дурочке прямо к ним в логово, наплевав на свою жизнь, на нас, на Артёма!

– Всё, хорош, – остановил её Олег. Повернулся ко мне: – Так это ты про них говорил с музыкой, когда мы шли сюда?

– Да, это, скорее всего, они.

– Хорошо. Теперь – после того, как ты узнал, где Лиза, – продолжил Олег, – ты пришёл ко мне и попросил снарягу: ножи, обувь армейскую, гранаты; что было дальше, когда ты добрался до завода?

– Стой. Что, прям гранаты? – спросил я.

– Самодельные, рассказывай давай!

– Так, – я закрыл глаза и попытался восстановить хронологию. – Мы проползаем через забор и прыгаем в открытое окно на первом этаже. Коридор. Никого нет. Слева большой зал со станками. «Слышишь?» – спросил я кого-то. «Да», – ответили мне. Оттуда доносились еле слышные нам женские крики. Потом я подбежал к станкам и спрятался за ними, ещё станки были на третьем, я помню. Она была вдалеке, её прицепили к крышке стола и понесли куда-то наверх. Я подождал вроде как, пока они уйдут с открытого места. Затем около лестницы кинул в одного нож, попал в спину, они все рухнули со столом вниз. Я подбежал, но раненый начал орать, убил второго. Попытался её освободить, но, пока резал путы, прибежали другие, я кинул гранату… Дальше не помню, – открыл глаза, с горечью опустил голову.

– Прекрасно, сначала бунт в «Китае», пропажа всех моих инструментов. Теперь и ты. Они поймали тебя? Как ты выбрался, что с Лизой? – закидывал меня вопросами отец.

– Я надеюсь, её отправили к куклам и нам не надо туда возвращаться, – со злобой сказала Наташа.

– Заткнись, пожалуйста. Хватит о ней так говорить.

– Чё хватит?! – Наташа поднялась. – Это из-за неё у тебя теперь полурак какой-то. Это она тебя подначивала убивать Роз, пока никто не видит. Всё, конец перемирию! «Давайте уничтожим их», «Давайте не сидеть сложа руки». У неё с башкой проблемы были, ты не понимаешь? А теперь, – у неё пошли слёзы, – ты ещё и умереть можешь. Ты не понимаешь, что она натворила? – взяв бутыль, налила полную рюмку.

– Наташ, я не могу теперь это вытащить, – я встал вслед за ней, указал на затылок, – понимаешь? Даже если её убили, мы должны узнать, что они сюда запихали, нам в любом случае нужно туда попасть.

– Ты так говоришь, – её голос дрожал, – просто чтобы скрыть, что хочешь её вернуть.

– Лёша, – отец обратился ко мне, – ты же не хочешь сказать, что…

– Нет, пап, мне не промыли мозги, это сложно объяснить. Я был у Дока, и он мне помог как смог. Слушайте, пожалуйста, дальше. Наташ.

– Ну, – она выпила рюмку.

– Дальше я очнулся в ванной. Я сразу не понял, но это была она, Лиза. Я бросил её там, потому что не признал её. Потом я сбежал через окно, убил одного из них. У меня рана в боку, вот, – я поднял футболку, отодвинул бинты и указал на швы, – скорее всего, это из-за гранаты, или меня ранили. На заправке я опять встретился с этим старым, он мне подсказал дорогу. Уже в городе меня нашёл Олег. Сейчас самое важное, – я удобнее уселся на стуле. – Док сказал, что этот имплант – модуль поведения. Он будет перестраивать мой мозг под себя, под архитектуру, которая там заложена. Типа, как тарелка с красными конфетами, эта штука меняет их на свои синие, а вот это, – я достал из внутреннего кармана свой модуль, – должно убрать синие конфеты из тарелки, но, к сожалению, красные не вернутся, если я правильно понял Дока. Если у меня получится поменять вот этот модуль, – я вновь указал на швы на шее, – на этот, то я лишь останусь на таком же уровне… Я, возможно, никогда не вернусь на прежний, но чем быстрее мы это сделаем, тем лучше я сохранюсь.

– Алекс! Я боюсь… – Наташа бросилась обнимать меня, не переставая плакать. Мои глаза намокли, она взглянула на меня.

– Что, опять шапка упала?

– Дурак! – она истерично засмеялась, ударила меня в грудь.

– Значит, ты уходишь? – вставая, спросил отец.

– Да. Но я не уйду, пока мы не разберёмся с Розами, – я усадил Наташу обратно, утирая слёзы, подал ей рюмки, чтобы она всем налила. – Во-первых, они знают, что за модуль установлен, во-вторых, они точно знают, где Лиза, в-третьих, если мы выбьем их с завода, с Дукчи и с Тринадцатого – дорога до перекрёстка будет свободна, – я хлопнул тыльной частью ладони о другую. – Вот наш с Лизой план! Из города только две дороги, да? Одна на Речной – на запад, к перевалу, другая на Продольной – на север, к материку. Выбьем их – я смогу уйти, а вы будете в безопасности.

– Алекс, это просто сказать. Они могут обойти, плюс на Солнечном проблемы. Выбить и завод, и Дукчу и так будет сложно, а Тринадцатый микрорайон… – сказал Олег.

– Мы не справимся в этой войне; без нужного оружия…

– …нет и войны, – закончил за мной Олег.

– Мне нужно забрать пистолет у Аппарата. Я завтра же отправлюсь к нему. Затем мы организуем нападение на завод, соберём все силы в городе, Имир и Рома уже готовы к войне, я уверен. И вышвырнем их из города раз и навсегда! – я торжественно поднял рюмку.

– Ты же понимаешь, что они не согласятся уже завтра идти по твоей указке? – осадил меня Олег.

– Да, но… там же могут быть ребята, николаевцы. Ради них они не пойдут?

– П-ф-ф, не знаю, я поговорю с ними завтра, – Олег протёр глаза. – Ещё и Димкину группу отправлять наверх.

– Отлично, значит, забираем пистолет и…

– Сынок, – резко отрезал отец, – ты хоть понимаешь, что ты сейчас собираешься сделать? Люди будут гибнуть. Люди, что небезразличны друг другу. Ты опять хочешь к этому вернуться?

Я повторно прокрутил в голове всю хронологию на заводе. Страдания и ощущения от этого модуля, продумал судьбу, что теперь мне уготована из-за них, про Лизу.

– Чёрт с ними, – и выпил рюмку.

– Я понимаю, тобой движет желание вернуть её, но…

– Ты не видел, – я повысил тон, – что со мной было у Дока! Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал из-за меня или я сам себя изувечил. Она! Единственный кусочек пазла, который я смог вспомнить, – она нужна мне! И чем быстрее я вытащу это отсюда, тем больше шансов, что всё вернётся в норму. Я должен отсюда уйти.

– Зачем?! Чтобы умереть по пути от очередного обострения?! Или вы вместе уйдёте? Помяни мои слова, не пройдёт и дня, как она заставит тебя ещё кого-нибудь убить, – Наташа не выдержала.

– Всё! Завтра я иду к Аппарату, и мы направляемся на завод. Олег, собери ребят. Я. Должен. Это. Вытащить, – с каждым словом я бил себя по виску.

Я закрыл за собой окно и ушёл в ванную. Наполнил раковину, небрежно ударил еле идущей водой лицо. Алкоголь ударил голову. Посмотрел в чуть треснутое зеркало. Лицо кривилось и плыло в отражении, левый край губ дёргался, паника стояла за спиной, Её тень стояла за спиной. Стены сжимались, шум в ушах становился сильнее, кулаки сжимались до боли в косточках. Ярость победила – я ударил левой рукой по бетонной стене. Глухой удар пробежался по ванной, отдавшись вдвойне в ушах. Я сполз, как червь, на пол. До изнеможения избивал локоть о ванну, бил, пока не закрылись глаза, пока последние звуки внешнего мира не исчезли.

Полосы снега истязали вершины гор, это была середина зимы, после Нового года. Деревья, как и растения, сдохли ещё осенью, и до сих пор никто не воскрес. Снег так накрыл дороги, крыши и леса, что лопатами не расчистишь дальше порога дома. Звериная злость бушевала внутри от невозможности уйти отсюда, от недостатка еды, лекарств, надежды. Она стояла рядом, в паре шагов, через дорогу. Мы были в сквере, в центре города. Как же я боялся к Ней подойти. Кажется, Она приехала сюда из Николаевска-на-Амуре. Это в тысяче километров отсюда, если плыть прямо по Охотскому морю. Она стояла одна, что-то записывала в блокнот, может, изучает территорию, записывает мысли. Как же я боялся к Ней подойти.

Я сидел на лавочке, не отводя от Неё глаз. Она сама подошла ко мне.

– Ты не в курсе, где здесь, – она вгляделась на секунду в свой блокнот, – собор Троицы Живоначальной? – другой рукой она жонглировала двумя металлическими шариками.

– С-собор? – я испугался, но быстро взял себя в руки. – Д-да, вон, видишь, «Центр культуры» написано?

– Угу, – с горящими глазами смотрела Она на меня.

– После него прямо идёшь и там не пропустишь.

– Спасибо, – Она улыбнулась и снова записала что-то в блокнот. Мельком взглянула на меня. – Я Лиза, – Она протянула руку, садясь рядом.

– А-алекс, Лёша, хм-хм, – я прокашлялся, чтобы не выглядеть глупо, но, скорее всего, сделал этим только хуже. Пожал руку.

– Он, наверное, всё ещё красивый, да? Мне отец рассказывал, что на него стоит глянуть, побывав тут, – Она хлопала глазами, завораживала взглядом.

– А, не знаю, может, тебе понравится. – Прошла неловкая пауза. – Вы, получается, вместе приехали, да?

– Он умер, – Она даже мускулом не пошевелила, когда произнесла это. Смотрела в блокнот.

– И-извини, я не знал, – я приложил ладонь к груди.

– Ничего, я видела его всего пару раз в жизни. Он обещал привезти меня сюда, на родину. Но в итоге, – Она вздохнула, окинув взглядом округу, – я сама себя сюда привезла.

– Ты как все, кто приезжает? В «Польше»?

– Нет, я в «Море» живу. Это, конечно, уже нельзя назвать гостиницей, но это хотя бы не улица, – Она неряшливо посмеялась.

– Понятно, – я улыбнулся и опустил голову.

– Чего ты так сгорбился?

– Да с поясницей беда, – я помассировал спину.

– Травма какая-то?

– Я в армии был, ну ещё до тумана там, до блокады, – выпрямил спину.

– Ой, а я тебя ещё у клумб заприметила, думала, что один такой воин сидит, – Лиза не переставала источать заинтересованность и счастье.

А я заприметил Её, ещё когда Она только сходила с корабля. Лёгкой ангельской походкой спускаясь на нашу грешную землю, сужала всё поле зрения лишь на себя. У Неё были светлые волосы, простые карие глаза и самая нежная в мире улыбка. Тонкая талия, красивые плечи; кажется, Она всегда просила меня не горбиться…

– Хочешь, фокус покажу? – вдруг обратилась Она ко мне затем, как я понял, чтобы ещё больше мне понравиться. Начала раскручивать шарики для жонглирования.

– Ну давай, – я улыбнулся Ей.

– Закрой глаза, – Её голос стал на тон ниже.

– Закрыл, – я максимально сильно зажмурился.

– Открывай, – Она чем-то пошуршала, но, не видя, я не смог разобрать, что это было.

Я открыл глаза. Она исчезла. Я был в ванной. На полу. Один.

– Николаевск, – крутилась мысль в моей голове. – Николаевск!

Я подорвался с пола и, выходя, чуть ли не упал на ковёр. Открыв окно, обнаружил Наташу и Олега ещё сидящими на террасе. Они близко устроились на стульях, о чём-то болтая.

– …Ты думаешь, мне стоит про Неё рассказать?.. – сказала неслышно Наташа.

– Николаевск! – я подбежал к сестре и взял её за плечи. – Николаевск!

– Всё? Уже напился? – Наташа высоко подняла правую бровь.

– Я понял, понял, почему её украли! И остальных! – я встал посреди всех. – Олег, это причина для начала войны – их похищение.

– Что ты имеешь в виду?

– Они похитили её, чтобы словить меня. Они были в курсе про наши отношения. Им нужен был я, ведь я единственный оставшийся в городе, кто воевал перед блокадой. Там, на заводе, они готовят бойцов, чтобы напасть на нас и забрать город. А приплывших они также похитили, э-э-э, – я почесал лоб и направил руку на Олега, – когда они приплыли?

– На той неделе. Третьего.

– Ага, неделю, так. Вчера я сбежал, позавчера, получается, я только пришёл на завод. То есть это случилось, когда мы были в разведке. Они ждали.

– Так, а зачем им красть приплывших ребят? – спросил он.

– Чтобы они не вернулись в Николаевск! – я ударил тыльной стороной по ладони. – Они больше не будут сюда плавать, и никто нам не поможет в случае войны.

– А ты не думал, что они скорее ещё людей сюда пошлют, чтобы разобраться, почему никто обратно не приплыл?

– Если пришлют! И когда будут ждать здесь нас, здесь будут Розы. Как часто они приезжают, раз в месяц, так? Чё вообще сегодня за день? – я развёл руками.

– Двенадцатое июня две тысячи тридцать третьего года.

– Вот, у них будет почти три недели!

– Стой. Ты четвёртого числа пришёл и сказал, что её не было дома. Разве они всех похитили в один момент? И чего они захотят? Лодки, технику, продовольствие? – спросила Наташа.

– Да это неважно! Важно, что ребята там, на заводе, зуб даю! Теперь у нас нет других вариантов. Нужно спрашивать старших.

– Думаешь, они тебе поверят? Звучит-то складно, – Олег приподнял руки, повернув ладонями вверх, – но фактов железобетонных нет. Это могут быть и обычные одиночки из Старо-весёлой или ещё откуда.

– Это их провокация! Я поставлю старших перед фактом, предупрежу о том, что происходит на заводе, и если они откажутся, пойду сам.

– Сам?! Тебя предыдущий поход ничему не научил? – поднялась Наташа. – Они опять схватят тебя, если ты один туда сунешься.

– Ну я же пойду туда не один, верно? – задал я риторический вопрос.

– А, вот как ты приглашаешь нас на свою бойню, да? – сказала Наташа, поправляя упавшие на лицо волосы. – Сколько их там? Ты хоть помнишь?

– На четвёртом этаже были двое, ещё в комнате человека два-три. На третьем – двое минимум, и на улице – может, – я встал, пытаясь вспомнить, скольких я видел в окнах после падения, – четверо.

– То есть там примерно больше десяти. И нас – трое.

– Пистолет, Наташ, – сказал я тихо, – вот наш козырь.

– Ладно, я понял, давайте завтра разберёмся со всем этим. Мне надо идти, – сказал Олег, вставая со стула.

– Может, останешься ещё? – Наташа взяла его за рукав.

– Нет, правда, мне нужно идти. Спасибо за самогон, – Олег вышел в зал.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.