Читать книгу Монолит – 2. (ведущие) онлайн

Так «перерождение» объективно стало ведущей силой, законом советской номенклатуры.

Внутренняя борьба «общественное» и «моё» длится и по сей день!

В то время как лучшие сыновья и дочери СССР отдавали свои жизни и здоровье на фронтах Великой Отечественной, карьеристы и трусы потихоньку заполняли все освобождавшиеся звенья управления. Эта плесень уцелевших троцкистов и перерожденцев постепенно заполняла освобождавшиеся ниши и начинала свою борьбу за реставрацию капитализма, за встраивание в мировую систему капитализма, за уничтожение социалистического государства и социалистической системы.

Историки почему-то назвали это борьбой с «космополитизмом». Пусть будет это на их совести.

(Я лишь подчеркну ещё раз это была классовая борьба между трудом и рвавшегося к власти номенклатурного кагала троцкистов – сионистов, воров и стяжателей. Они мечтали превратить государство в машину эксплуатации Советского Народа, для личного обогащения узкого слоя номенклатуры и возвращения наследственного права на богатства и частной собственности. п.а.)

Космополитизм, сознательно введённый термин чтобы замазать суть борьбы, выхолостить её классовый, а значит непримиримый характер.

Этот процесс был объективен.

Уходили Ленин, Дзержинский, Сталин, Калинин, Киров, Жданов, Щербаков, Фрунзе, а приходили Хрущёв, Берия, Маленков, Булганин, Суслов, Яковлев, Брежнев, Кравчук, Шеварднадзе, Шушкевич, Горбачёв и прочие приспособленцы и ренегаты.

Г. Эгнаташвили:

«Меня самого арестовывали, и я в Бутырке сидел, – сурово проговорил Бичиго. – Выждав неделю, мой отец пришел к Сталину и сказал: „Coco, моего сына посадили, и я не знаю за что. Я пришел просить за него, при условии, если он в чем-то виноват, тогда расстреляйте и меня, потому что я его таким воспитал и по этой причине не достоин не только работать у тебя, но и жить, а если не виноват – разберись…“ И меня тут же выпустили, после звонка Сталина Френовскому – адмиралу, заместителю министра внутренних дел. Так что тех, за кого хлопотали, и кто был арестован ни за что, не только не репрессировали, но возвращали на прежнее место работы и нередко повышали по службе. Потому что было много клеветы и наговоров, была классовая борьба, как я уже говорил. А вот когда взяли жену Молотова Полину Жемчужину за ее связь с израильским послом Голдой Меир, второй человек в государстве Вячеслав Михайлович не пошел к Сталину и не хлопотал за нее, потому что она действительно была виновата. Тех, за кого хлопотали, зная, что они невиновны, отпускали…»