Читать книгу Психотехнологии. (Базисное руководство) онлайн

Аналогичные тенденции перераспределения акцентов внимания исследователей от собственно предмета психотехнической сферы к проблематике обеспечения безопасности в сфере психотехнологических коммуникаций мы видим, например, в работах Н. А. Польской (2017); А. В. Молокоедова, И.М Слободчикова, С. В. Франц (2017); Н. С. Ефимовой (2021); В. А. Кувакина (2021); Ю. Б. Холодовой (2022). Исследователи – чем дальше, тем больше – отходят от схематизированных моделей и поверхностного понимания процессов, происходящих в поле массовых коммуникаций (М. М. Назаров, 1999; Н. Н. Ростова, 2022); а также – проникаются проблематикой сложной динамики формирования такого «запутанного» культурного явления, как мода и, особенно, информационная, медийная мода (М. И. Килошенко, 2006; В. С. Сапожникова, 2024).

Следует отметить и появление в последние годы все большего количества серьезных работ, оценивающих негативное влияние традиционных и, особенно, современных психотехнологий на человека, группу, общество в целом. А также – исследующих «информационную генетику» и глубинные механизмы такого влияния (например, сборник произведений известных авторов-исследователей – всего 19 статей – под обще редакцией составителя К. В. Сельченок, 2002; С. Хассен, 2003; Т. Лири, М. Стюарт, 2022; А. А. Швырина, 2023; А. Бек, 2023; П. Кауфман, 2024). В этих работах, в частности, раскрывается впечатляющая панорама все более растущего сектора «черных», манипулятивных и очевидно вредных для психического здоровья человека, группы, общества – психотехнологий, обслуживающих интересы конкретных людей, криминальных или полукриминальных групп, либо же интересы политических кланов, «легально» действующих в информационном пространстве.

В данной связи, прорабатываются варианты нормативного, в частности законодательного регулирования психотехнологической деятельности. Однако, приходится констатировать, что высказываемые здесь точки зрения чаще всего основываются на личных предпочтениях и эмоциональных реакциях их авторов. В то время, как в данном случае требуются глубокие знаниях истории вопроса, соответствующих юридических норм и успешных прецедентов нормативного регулирования психотехнологической деятельности, если не в целом, то в каком-либо значимом секторе – т.е. знания экспертного уровня. В противном случае, существуют высокие риски такого разворота событий, когда будто бы благие намерения трансформируются в абсолютно неприемлемую практику «ломания дров» в сложно организованном пространстве психотехнологической деятельности. Все сказанное касается и процесса обсуждения законопроектов Российской федерации: «О психологической помощи», продолжающегося более 10 лет; «О психотерапевтической помощи», обсуждение которого ведется с начала 90-х годов прошлого столетия (О. В. Бермант-Полякова, 2013; Н. Д. Линде, 2014; В. В. Макаров, 20144 Н. В. Кисельникова, 2017; А. Л. Катков, 2018).