Читать книгу Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря онлайн

– В первую очередь, Цезарь неопытен. Он уверенно излагал противоречивые сведения, не подвергая их ни оценке, ни толкованию, ни какому-либо разбору. Увы, такое часто встречается в этих стенах – защитник и обвинитель подменяют действительность полуправдой, если не полной ложью. В скольких публичных судах с участием iudices выступал молодой Гай Юлий Цезарь?

Он сделал риторическую паузу.

– «Молодой» звучит как оскорбление, – прошептал Лабиен.

– Я знаю, – подтвердил Цезарь тоже шепотом, не сводя глаз с Цицерона. Тот был хорош, очень хорош. Цезарь не имел права его прерывать. Тем более во время divinatio. Он мог лишь слушать… и учиться.

– А я вам скажу, – продолжил Цицерон, – ни в одном. Наш молодой и деятельный сотоварищ Юлий Цезарь до сегодняшнего дня не участвовал ни в одном судебном заседании и подает иск, не задумываясь, не принимая во внимание сложность дела, потому что я не допускаю ни злого умысла, ни корысти с его стороны: одно лишь полное незнание, которое, увы, объясняется его юностью. – Он вновь повернулся к противнику, который молча сидел на sella, своем стуле, и смотрел не мигая. – Но возможно, жажда известности толкает неопытного законника в открытое море, где он наверняка потерпит крушение вместе со всеми доводами и законами, с помощью которых намерен защищать македонян. – На мгновение он повернулся к македонянам – Пердикке, Аэропу, Архелаю и прочим провинциалам, присутствовавшим в зале, но тут же вновь направил взгляд на строгие лица пятидесяти двух судей. – И чтобы покончить с этим: Гай Юлий Цезарь никогда раньше не участвовал ни в одном публичном суде, а я, Марк Туллий Цицерон, участвовал в трех – трех! – делах, которые к тому же выиграл одно за другим: я защищал Публия Квинктия, Росция Америна и Квинта Росция. Все эти дела были очень сложными и совершенно непохожими друг на друга. Эти три победы свидетельствуют о моей способности умело разбираться во всех тонкостях правосудия, о моей дальновидности и, в конечном счете, работоспособности и беспристрастности, поскольку во всех случаях iudices признали меня правым и каждое из этих дел было рассмотрено на основании моих доводов, а не соображений противостоявшего мне защитника.