Читать книгу Ирина Винер: Я – никто. Автобиография легендарного тренера онлайн

Поженились мама и папа в сорок шестом. Их первый ребенок, сын, умер при родах. Еще через год родилась я, а через одиннадцать лет – мой брат Борис.

Когда мне было три месяца, папа решил переехать в Ташкент, столицу Узбекистана. Хотел в Москву, но мама работала и без помощи своих родителей обойтись не могла. Оставлять меня приходилось чуть ли не на весь день.

В Ташкенте папа купил старенький домик. Лет десять мы прожили в нем, ждали, пока художникам дадут участки земли. Дождались и начали строить дом с мастерской. Папа считал, что художник без мастерской – не художник.

Строительством в основном занималась мама. Доставала материалы, договаривалась с каменщиками, плотниками, малярами. И еще работала сверхурочно. Стройка требовала вложений. Дом получился большой: три комнаты и мастерская с окнами от пола до потолка. Над крышей отец сделал надстройку, которую соседи прозвали голубятней. Через «голубятню» солнечный свет приходил в мастерскую рассеянным, мягким.

Во дворе папа посадил орех, персик, яблони, сирень и розы. Устроил виноградник. С трех сторон вдоль забора стояли вишневые деревья. Весной все было белое, красивое.

В обязательном порядке папа привлекал меня к «сельхозработам». Я должна была полоть наш маленький огород, подвязывать помидоры, ухаживать за клубникой и кормить кур. Мне это не нравилось. Сопротивлялась, но делала.

Никогда отец не писал портретов чиновников. Только народ. Чабанов в высокогорных кишлаках, шахтеров, сталеваров, работниц шелкомотальных фабрик, хлопкоробов, строителей, председателей колхозов, сельских учителей и врачей. Ислам не разрешает изображать лиц, но отец написал много портретов. И мужчины, и женщины позировали ему. Он был у них свой человек.

Всю жизнь папа прожил среди простых людей. Потребности его были самые скромные: сухая лепешка, горячая вода с двумя веточками чая. Такая жизнь ему нравилась. Его уходы, отъезды длились месяцами, годами. Когда мама говорила, что хоть преподавателем надо пойти в институт или училище, он возражал: «Ты хочешь кандалы надеть на меня!» Маме было очень тяжело. Она шумела, открывала чемодан отца, поливала вещи водой. Он выжимал, складывал заново и уезжал.