Читать книгу 32 фигуры онлайн

Кирилл подошел к раковине, открыл кран с холодной водой. Налил полную кружку, залпом выпил. Зажмурился, сунул голову под ледяную струю. Подействовало. Тряхнул головой, ладонями смахнул воду с лица. Картинка стала резче, это уже прогресс. Выпрямился, расправил плечи. Обвел взглядом сверху вниз, убогое жилище Чеснока. В котором была только одна достопримечательность: аккуратно развешенные по кухонной стене ножи. Разных типов и размеров. Кирилл усмехнулся: как инструменты в операционной… Тоже мне, хирург несостоявшийся. Все-таки что-то с ним всегда было не так, с Чесноком. Ну вот зачем ему столько ножей, если еду порезать можно одним, ну максимум двумя… Взгляд упал на совершенно чуждый этому интерьеру предмет. Под ножами, на разделочном столе, лежала книга. Хм… «Война и мир». Библиотечная. Интересно, он уже начал читать? Раньше за этим занятием замечен не был. Хотя я тоже не заядлый читатель, а тут… пробило. Но у меня-то книжка своя, вернее, родительская. Отец всё ворчал, чтоб мать эти книги – «пылесборники» в печке сожгла, а мать ни в какую. Не тронь, говорит, это моё приданое! Спасибо, мама, что сохранила. Видишь, пригодилось. Открой я эту книгу раньше… Хотя раньше мне не надо было. Знаю, что я ему сейчас скажу, если не уснул еще! Кирилл полистал книгу и быстро нашел нужный отрывок. Тот, что в начале, что «зацепил» крепко и теперь из головы не выходит. Те самые слова, под которыми готов кровью подписаться. Та концентрированная, чисто мужская философия, которую готов принять как веру, как религию, последователем которой решил стать – отныне и навсегда. Говорить, думать, а главное – жить как князь Андрей Болконский.

– Матвей! Эй, Чеснок! Граф Безухов, вы спите?!

Чеснок хрюкнул, но, приложив усилия, отклонил свое грузное тело от стола. В мутных глазах забрезжил интерес.

– Нет! Не сплю.

– Ну тогда слушай. Как раз из разговора Болконского с Пьером Безуховым. Слушай и запоминай. Если ты сейчас вообще в состоянии что-нибудь, кроме водки, усваивать.

«Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь её ясно, а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением.» – Здесь так и написано, Матюх. Это Болконский Пьеру говорит. Тот на него тоже, наверное, глаза вылупил, как ты на меня. Ты моргай, но слушай! И не пей пока, а то вырубишься, эта доза последней будет, я тебя давно знаю. Продолжаю: «Ежели ты ждёшь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя все кончено, все закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом…» – У нас здесь с гостиными плоховато, зато идиотов и лакеев хоть отбавляй. – «Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя. Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте.» – На всякий случай поясняю, что это он про войну с Наполеоном. Не спи, Чеснок, слушай! – и Кирилл стал читать громче, начал жестикулировать, потому что хмель совсем прошел. Голова работала ясно, голос зазвенел. «Ты говоришь, Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к своей цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг её. Но свяжи себя с женщиной – и, как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь.» – Так, ну тут на французском, я пропускаю, наверняка несущественно. Может, просто ругнулся… – «И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всём – вот женщины, когда они показываются так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что-то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись». Кирилл хотел закончить предложение, но не стал. Голова Чеснока упала на стол и он захрапел. Ндааа… Пьер-то Безухов все-таки дослушал до конца своего друга. Хотя, что толку: дельному совету все равно не внял. И можно ли такого или вот таких переубедить. Вряд ли… Кирилл вздохнул.