Читать книгу Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США онлайн

Есть два основных варианта ответа на этот вопрос, формирующий социальную группу: обратиться к прошлому, объединяясь в качестве потомков героев или жертв, либо противопоставить себя кому-то внешнему. Переселение за океан позволяло актуализировать второй способ самоопределения – через общие идеалы, противопоставленные представлениям остального мира. Такой способ был присущ ранним христианам и распространен в протестантских сектах (собственно, пуритане, радикальная группа кальвинистов, и привезли его в Америку). В 1620 году первая группа пуритан, вошедшая в историю как отцы-пилигримы, пересекла Атлантику на «Мейфлауэре», приняв в пути большинством голосов соглашение о будущем самоуправлении, – к этому решению впоследствии будут возводить рождение американской демократии.

Высадка пилигримов в Плимуте 22 декабря 1620 года. Литография. 1876 год.

Именно пуританское наследие чаще всего вспоминают в разговоре о ранних традициях американской политики. В 1630 году пуритане основали колонию Массачусетского залива. На борту «Арабеллы», транспортировавшей эту группу через Атлантику, их лидер и будущий губернатор колонии Джон Уинтроп произнес проповедь, в которой сформулировал задачи переселенцев как создание «образца христианского благочестивого дела»: «Мы должны понимать, что мы будем градом на холме[5]. Глаза всех людей будут устремлены на нас»[6]. Эта метафора стала одной из цитат, наиболее часто повторявшихся американскими политиками следующих поколений, хотя она давно утратила первоначальный смысл.

Объявив свое поселение «градом на холме», пуританские проповедники поставили свое будущее общество выше, чем брошенное ими в Старом Свете. Однако мир не спешил следовать примеру английских пуритан, да и сами они продолжали эмигрировать в Америку, не стремясь преобразовать Европу по образцу колонии Массачусетского залива. И все же представление о собственной избранности и желание быть образцом для остального человечества стали самыми важными составляющими американской идентичности, хотя содержание этого предлагаемого миру образца за следующие четыре столетия не раз менялось.