Читать книгу Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США онлайн

Среди множества трактовок этого варианта триады (от утверждения, что «счастье и есть собственность», до сожаления, что Джефферсон «заменил содержательное понятие на красивое и бессмысленное») мне представляется важной догадка о том, что эта формула включила в политику критерий времени, вектор развития. В самом деле, «стремление к счастью» означало возможность и желательность улучшения страны и общества. Некоторые ученые видят в этом подходе – «объединение избранных, ведущих людей к счастью» – влияние масонских практик[24]. И правда, отцы-основатели были масонами и участвовали в улучшении общества с помощью своего «заговора».

Ни английское общество, ни тем более образованная публика в других европейских странах вплоть до 1770-х годов не считали население колоний чем-то отличным от жителей Британии. Поэтому начало борьбы за независимость долго не воспринималось в Лондоне как реальная угроза единству империи. Британия привычно подавляла сопротивление покоренных народов, но не смогла вовремя распознать опасность в недовольстве «американских англичан».

Однако успех Войны за независимость, ее радикальная публицистика и первые документы произвели огромное впечатление на Европу. Для образованных европейцев именно отождествление страны с осуществленным просветительским идеалом сделало США притягательным примером. Американцы не просто создавали новое государство. В процессе его создания они использовали и присвоили описание социальных практик и политических идеалов, «гегемонный дискурс» (используя терминологию Э. Лаклау и Ш. Муфф), рожденный эпохой Просвещения. Соединенные Штаты стали восприниматься как воплощение идей этой эпохи и открытых ею возможностей[25].

Появление нового государства, основанного на идее свободы, народном суверенитете и организованного как республика, привело к резкому росту интереса европейских революционеров и реформаторов к опыту США. Соединенные Штаты стали образцом и «заместителем утопии» – страной, которой европейцы приписывали осуществление их собственных идеалов и устремлений, моделью и инструментом для критики европейских порядков.