Читать книгу Логика Гегеля. Книга третья онлайн

Теперь понятно, что логика – это всепожирающий дух всех наук, а ее категории или типы мышления составляют духовную иерархию. Они – сердце и центр вещей: и в то же время они всегда у нас на устах и, по крайней мере, кажутся наиболее знакомыми объектами. Но знакомство такого рода обычно сопровождается наименьшим количеством знаний. Например, бытие – это категория чистой мысли: но сделать «есть» объектом исследования – это последнее, что может прийти нам в голову. Обычная фантазия помещает Абсолют далеко в запредельном мире. Абсолют – это скорее вечно присутствующее, то настоящее, которое, пока мы можем мыслить, мы должны, хотя и без явного осознания этого, всегда носить с собой и всегда использовать. Язык – главное хранилище этих типов мышления; и одно из применений грамматического обучения, которое получают дети, состоит в том, чтобы бессознательно обратить их внимание на различия мысли^.

О логике часто говорят, что она занимается только формами и черпает предмет для них из других мест. Но такая манера говорить, предполагающая, что логические мысли – ничто по сравнению с остальным содержанием, во многом противоположна истине. Только» – это не то слово, которое следует использовать в отношении форм, составляющих абсолютное и самосуществующее основание вселенной. Скорее, мы должны использовать слово «только» в отношении всего остального по сравнению с этими мыслями. Чтобы сделать такие абстрактные формы проблемой, подлежащей исследованию, требуется более высокий уровень культуры, чем обычный; а чтобы изучать Кроме того, изучение их самих по себе и ради них самих означает, что эти характерные типы должны быть выведены из ресурсов самой мысли, а их истинность или реальность исследована в свете их собственных законов. Мы не принимаем их как данные извне, а затем определяем их или демонстрируем их ценность и адекватность, сравнивая их с формой, которую они принимают в нашем собственном сознании. Если бы мы действовали таким образом, наш метод был бы основан на наблюдении и опыте, и мы должны были бы, например, сказать, что мы привычно используем термин «сила» в таком-то случае и в таком-то значении. Такое определение можно было бы назвать обоснованным или правильным, если бы оно согласовывалось с представлением о своем объекте, существующим в нашем обычном состоянии ума. Дефект этого эмпирического метода заключается в том, что понятие определяется не как оно есть само по себе, а в терминах чего-то предполагаемого, что затем используется в качестве критерия и стандарта правильности. Никакой такой проверки не требуется: мы просто должны позволить категориям оправдать себя в их собственной независимой жизни. Вопрос о том, когда категория истинна или нет, должен звучать странно для обычного ума: ведь идея или категория, очевидно, становится истинной только тогда, когда она отнесена к определенному объекту, а кроме этой отнесенности, казалось бы, бессмысленно доискиваться до ее истинности. Но именно от этого вопроса зависит все. Однако прежде всего мы должны четко понимать, что мы подразумеваем под истиной. В обыденной жизни мы называем истиной согласие между объектом и нашим представлением о нем. Таким образом, мы заранее предполагаем объект, которому должна соответствовать наша концепция. С другой стороны, в философском смысле слова истина может быть описана, в общем и одностороннем смысле, как согласие предмета мысли с самим собой. Это значение существенно отличается от приведенного выше. В то же время более глубокий и философский смысл истины можно частично проследить даже в выражениях обычного языка. Так, мы говорим о настоящем друге, подразумевая под этим друга, чья манера поведения соответствует понятию дружбы. Точно так же мы говорим о настоящем произведении искусства. Неистинное в этом смысле означает то же самое, что и плохое, или несогласованное с собой. В этом смысле плохое состояние – это неистинное состояние; и можно сказать, что зло и неистина заключаются в противоречии, существующем между категорией или понятием и существованием объекта. О таком плохом объекте мы можем сформировать в своем сознании правильный образ или представление, но факт, который этот образ представляет, по своей сути ложен. Образцы такого рода правильности, которые в то же время являются неправдой, очень часто встречаются в головах людей. Только Бог демонстрирует реальное совпадение понятия и действительности. Все конечные вещи содержат в себе неправду, они имеют понятие и существование, но их существование не соответствует требованиям понятия. По этой причине они должны погибнуть, и тогда несовместимость их понятия и существования станет очевидной. Именно в роде индивидуальное животное имеет свое понятие, а род выходит из этого индивидуального существования через смерть.