Читать книгу Роковой год цесаревича Николая онлайн
Цесаревич отмахнулся, толком не расслышав. Пора было включать рабочее настроение. Ники нравилось сравнивать себя с механическим эольеном, в которого загружают разные пьесы.
«Включаю пьесу «Венценосный покровитель домов призрения», громкость – крещендо, скорость – аллерго», – прошептал под нос Ники, подъезжая к первому богоугодному заведению – Биржевой барачной больнице для портовых рабочих. Приземистое одноэтажное здание из красного кирпича напоминало тюрьму. Тяжелые запахи и хриплые стоны пациентов лишь усугубляли ощущение безысходности.
Быстро пройдя барак для выздоравливающих и мимолетно заглянув в хирургический, Ники потребовал, чтобы его отвели в тифозное отделение. Попечитель больницы, тучный сын купца Елисеева, испугался: «Если позволите, ваше высочество, это опасно! Вы можете заразиться!» «Отлично, – подумал Ники, – тогда все мои проблемы сразу решатся», – а сам царским голосом приказал:
– Извольте показать тифозный барак, господин Елисеев!
После больницы Ники посетил еще более депрессивный Городской сиротский дом на Восьмой линии, где ему пришлось выслушать «Боже, царя храни» в исполнении худых детей в заштопанной одежде. Приют был выстроен в память о покушении на цесаревича в Оцу, и от этого на душе стало совсем муторно.
К тете Элле Ники прибыл весь развинченный. Словно глубокий старец, прошаркал по мозаичным паркетным полам Сергиевского дворца. Доплелся кое-как до библиотеки на втором этаже, скользнул равнодушным взором по накрытому столу, безразлично кивнул хозяевам и рухнул на бархатный диванчик, встроенный в изумительные деревянные стеллажи.
Резной дуб здесь был повсюду, и это здорово успокаивало. Деревянные полуколонны подпирали прелестные ажурные балкончики. Окна, обрамленные широкими деревянными панелями, казались картинами модных нынче импрессионистов – промозглый Невский смотрелся не так уж плохо, если вообразить, что его нарисовал автор нашумевшего «Руанского собора в тумане».
Ники, полулежа на диванчике в позе брошенного плюшевого медведя, уставился в серую даль стеклянным взглядом. Тетя Элла всполошилась: