Читать книгу Крым глазами писателей Серебряного века онлайн
Может быть, и здесь эти темные, печальные монахи растительного мира сторожат великое историческое кладбище погибших царств, исчезнувших народов…
Здесь не один кипарис, здесь всё негниюче, вековечно. Теребинт с своею вязкою душистою струею терпентина, железное дерево тисса, белая и непроницаемая, как кость, древесина самшита, этой мнимой «пальмы» кавказцев, красное как кровь, голое, словно из мрамора выточенное, дерево арбутуса.
Все здесь разрастается роскошно и живет века. Ореховые деревья – три саженя в обхват – помнят первых Гиреев, греков и генуэзцев – это орехи Массандры, Алупки, Сюреня, знаменитый орех Уркусты, дававший при Палласе до 100 000 орехов ежегодно. Под ветвями таких орехов целые селения собираются на домашний суд, на местный праздник. Целое семейство живет доходом с одного такого дерева. Встречаются такие же многовековые дубы, в том числе и чернильные, и драгоценные пробковые; такие же древние и громадные каштаны, смоковницы, шелковицы, лавры и масличные деревья…
Маслина не даром стала любимым деревом всего черноморского и средиземного побережья; не даром она для грека, итальянца, провансальца – то же, что кормилица-рожь, что матушка-капустка для русского человека. Ее вечная зелень и несокрушимый многовековой ствол противятся всяким морским бурям и не боятся никакой засухи. Еще секиры гомеровских героев насаживались на молодые стволы маслины. Из узловатого сука маслины и палица страшного циклопа. А Феокрит даже Геркулесову дубину делает из масличного дерева. Ветвями маслины венчались победители Олимпийских игр, и эта награда мирных состязаний сделалась у всех народов эмблемою мира и гражданских доблестей. Маслины древности, знакомые и Крыму, так громадны, считаются символом такой несокрушимости, что Одиссей даже свое брачное ложе устраивает на пне старой маслины…
Но, конечно, душистый и сытный сок масличной ягоды привлекает к себе южного человека еще более, чем твердость ее дерева. Французы называют провансальцев «mangeurs des olives» (едоки оливок. – Ред.). Грека, итальянца вы на всяком шагу увидите глотающего с аппетитом черные оливки и прихлебывающего из стаканчика золотистое прованское масло. Оно недаром и у нас считается самым чистым, почти священным, так что худший сорт его горит в наших лампадках перед образами, наравне с чистым воском пчелы.