Читать книгу Дневники онлайн

– Розы им обоим, по две каждому.

…В церковь мы зашли, когда Донскую икону Божией Матери уже вынесли. К ней расстелили ковёр, постепенно собирались богомолки, верующие, казаки и солдаты.

Я дала Славе иерусалимскую свечу и такую же взяла сама. Сразу вспомнила свой маленький серебряный крестик, купленный в Иерусалиме, такой маленький, с тонким изображением Христа, точно стёртым, как на самом изношенном крестике. Я представила старые крестики, оставленные моей прабабушкой. Один был медный, и голова Иисуса была как золотистое зёрнышко или росинка. А другой, железный, крестик напоминал старое деревянное бревно с перекладиной, и умерший Иисус повис на ней, раздвинув ноги, поникший, без сил. Когда я смотрела на них, я думала, вот единственная вещь, которая осталась на память от моих предков. Казалось, за теми крестами была прожитая жизнь, полная божьего промысла, с которым познали цену креста, что нёс сам Иисус. Но Бог-отец любил своего сына. Иисус чувствовал это, даже умирая на кресте. Из-за этой любви он воскрес. Это величайший знак. Знак о жизни вечной, который, как мощная рука, вытягивает из болота заблуждений и потерянности, который утверждает самую настоящую жизнь.

Надо уметь видеть божественные знаки, чтобы получить божью благодать. Это большой дар. И Шмелёв хотел сказать об этом в своих рассказах и повестях. Это и «Богомолье», где знаки преследуют повсюду и помогают в нужную минуту, и «Неупиваемая чаша», где Анастасия, с лица которой рисовали икону, точно отмечена Богом.

Я прошла к Донской иконе Богоматери и помолилась ей. Рядом стоял низкорослый старец-кудесник с обвитой вокруг головы лентой и держал большой деревянный крест.

– Какой сегодня праздник? – спросил его Слава.

– Праздник завтра. День Донской Богоматери. А сегодня отпевают.

– Мы придём завтра, на праздник, завтра первое сентября.

31.08.11

Не в силе Бог, а в правде

Не знаю, что толкнуло меня вспомнить о ней, то ли греховность, то ли чувство вины и стремление покаяться. Но только я подумала, что Бог – это сначала правда, а потом – слова. Об этом странная история Инги.