Читать книгу Звезда-окраина онлайн
Решили и нашего Василия Иваныча проверить, не передался ли ему литературный вкус от деда, ведь Дарвин Карлос-то свою теорию только расхваливал, да Ламарку Ивану, предтече своему, ничего возразить-то по сути не смел в той его мысли, что всякая жизнь к совершенству стремится и что от енто стремление, если уж очень оно могуче, самый геном на новый лад может перековать. Выбрали профессора стихи самые лучшие и начали котофею их начитывать. Прочли ему Клюева – молчит. Простонали Гумилёва – молчит. Отчеканили Маяковского – молчит, даже не мурлычет. Ну, думают, видно правду в народе говорят – на детях и внуках природа отдыхает. Нет у Васьки нюха литературного. Великих поэтов не признаёт. Решили напоследок счастье попытать – Мандельштама продекламировали, а Василий Иваныч возьми, да книжку когтями своими изорви, и сидит с довольной мордой, будто умное что сказал.
– Что ж ты, собакин сын, делаешь, – говорят ему чертознаи. – Кто ж тебя научил с книжками так обращаться?
Тут кот и заговорил человечьим голосом:
– От собакиных детей слышу!
Сначала было удивились, да скоро возмущаться стали академики:
– Что ж ты, ерохвост, виду сразу не подал, что разговаривать умеешь? Мы тебя и так и ентак обследуем, время на тебя тратим драгоценное. Мы б давно могли пить мёртвую да баб хороводить, коли б ты нам всё сразу выложил как на духу.
Отвечал им котейка так:
– Долго я думал, говорить вам аль нет, да вот, как видите, не сдержался, так что слушайте теперь. Что ж вы, сыны ехиднины, идолы лешачьи, для своих акспериментов сметану-то самую плохую покупаете, за двухгрошевик, хотя я своими глазами видел, что есть другая за пятак? Вы ж небось Евтушенко читать не станете, коли на полке Бродский или что другое амеется. А я что ж, для вас – скотина, второй сорт, так, сбоку-припёку?
Ахнули тут академики да со стульев попадали. Решили, что это всё наваждение, привиделось им невесть что. Не бывает такого, чтоб зверюга в таких тонкостях жисть понимала да грамоте чтоб знала настолько, чтоб речь человеческую смекать. Уволились все из академиев своих, потому как решили, что наука бессильна в тайны бытия на всю глубину проникнуть, сильно пошатнулась картина мира их. Вспомнили она слова Маркса, что наука – только служанка капитала, да не боле того. Перестали они Гегеля с Кантом почитать, да вокруг Кота премудрого своего рода культ устроили. Вопросы ему стали задавать житейского свойства, да ещё больше философического. Как, спрашивают, мир возник, от курицы аль от яйца? А кот над ними издевается только, первое, что на ум взбредёт, выдаёт: