Читать книгу Горячий снег. Батальоны просят огня. Последние залпы. Юность командиров онлайн

Сразу стало в землянке теснее от большого, сильного тела Уханова, от его голоса, от его тени, затемнившей половину стены, от горьковатого запаха инея, которым пропитана была каждая ворсинка его шинели: с начала работы он не был в тепле.

– Главное, старший сержант, фронтовые остыли. – Нечаев щедро налил водку из котелка в кружку. – Долго ждали.

– Я пойду, родненькие мальчики, – сказала Зоя, застегивая крючки полушубка.

– Знаете, Зоя… – Уханов сел около нее, расположился поудобнее перед продуктами на брезенте. – Плюньте на все и переходите в мой расчет. Лично обещаю – в обиду никому не дадим. У нас терпимые ребята. Выроем вам отдельную землянку.

– Я не против, – сказал Кузнецов и тут же поднялся. Он не знал, почему сказал так, почему эта фраза вырвалась у него, и чтобы замять неловкость, принялся одергивать отвисшую кобуру на ремне, спросил: – Вы к комбату идете, Зоя?

Она изумленно посмотрела на обоих.

– От кого вы меня хотите защищать? От немцев? Я сама могу. Даже без оружия. Вот какие у меня острые ногти! – И принужденно заулыбалась, поцарапала ногтями руку Уханова.

Он не отстранил руку, весело поблестел стальным зубом.

– Ноготки для маникюра! Что вы ими сделаете?

– Ну, это еще как сказать!

– Ах, Зоечка, храбрая вы очень, – не без вкрадчивости вставил Нечаев, как-то заметно потускневший с приходом Уханова. – Что ваши ноготки, если кто черное дело задумает? Будете царапаться? Кусаться? Смешно будет выглядеть!

– Опять, – насторожился Давлатян с выражением человека, потерявшего всякое терпение. – Опять ерунду дурацкую говорите! Зоя, пожалуйста…

Он придержал брезент над входом в землянку, пропуская Зою вперед.

Они вышли в ночь, заполненную стуком лопат, кирок, сыпучим шорохом отбрасываемой земли. Кухня еще темнела на льду под обрывом берега, но жарок забыто потух в ней, не гремел черпак повара: вокруг не было никого; продрогшая лошадь переступала ногами, отфыркиваясь, жевала из торбы.

Небо над откосом горело заревом. Белый отблеск лежал на кромке бугров. И опять Кузнецову стало не по себе от этой глубоко распространенной в ночи тишины, от этой безмолвной затаенности в стороне немцев. Он молчал. Молчали Давлатян и Зоя. Слышно было, как похрустывал, ломался ледок под валенками.