Читать книгу Полуостров. Или Биостанционный смотритель онлайн

То, что большинство построек на БС деревянные, – недостаток, они быстро ветшают. Скорее всего, это следствие безденежья, а может, особенностей самих биологов. Мне почему-то казалось, что у физиков станция была бы более благоустроена.

Это как разница между мужским и женским монастырями. Мужские отстраиваются быстро. Несколько лет – и там уже жизнь кипит, мусор убран, все оштукатурено, на колокольне колокол в сто пудов, во дворе Лексусы с Рейнджроверами ставить некуда, а краеведческий музей со всеми экспонатами давно выселен. В женском же уже тридцать лет разруха, стены осыпаются, двор не мощеный, зато все усажено цветами и кабачками, а монашки у ворот посетителям котят раздают.


Ну да ладно. Я, как мог, перевел на французский названия улиц поселка Поморский, в котором официально и располагается биостанция. Объяснил, что в Москве тоже есть шоссе Энтузиастов и Староконюшенная улица. Только московское шоссе заасфальтировано, не упирается в непонятные кусты и гораздо длиннее трехсот метров. Никогда не понимал, зачем нужны семь улиц поселку на пятнадцати гектарах на двести человек без постоянного населения.

Потому что постоянное население БС постигла трагическая судьба коренных жителей Тасмании. Оно вымерло. Роль аборигенов играл дед Нифакин – абсолютно седой дядька с окладистой бородой, обитавший до 2008 года в «Вороньей слободке». Он был очень угрюм и никогда ни с кем не разговаривал. Видимо, переживал за судьбы родины, оккупированной понаехавшими. Когда у него начались проблемы со здоровьем, колониальные власти согнали его с родных земель, как американцы семинолов, и переселили в Голконду, где он быстренько отправился, как говорят команчи, на белом каноэ в сторону заката.

Однако среди студентов существовала альтернативная конспирологическая теория, утверждавшая, что на самом деле он был спившимся обрусевшим летчиком американского бомбардировщика, сбитого во время холодной войны. Его якобы забыли или не захотели обменять на нашего разведчика. Дед ни с кем не разговаривал, чтобы не светить акцент, угрюм был из-за тоски по родной солнечной Оклахомщине или Алабамщине, а настоящая его фамилия была «Kneefucking».