Читать книгу Жизнь – что простокваша онлайн
Счастье семьи было прервано сплошной коллективизацией страны.
В 1929 году мой дед по отцу, Шнайдер Пётр Иванович, не пожелавший добровольно отдать в колхоз нажитое, разделил участь всех несговорчивых единоличников – раскулачивание. Изъяли не только скот, зерно, сельхозинвентарь, но и всю неказистую одежду из овечьей шерсти: чулки, носки, варежки, юбки, кофты, шали, свитера.
Из детей с родителями оставались Адольф и Роза, остальные жили своими уже семьями. Восемнадцатилетний Адольф, неизменный победитель на всевозможных математических олимпиадах, учился в Саратове на бухгалтера, четырнадцатилетняя Роза – на учительницу в Энгельсе. Приехала поздней осенью за валенками к родителям – их нет, окна дома забиты. Плача, металась она по селу, не зная, что делать и как быть. Ноги мёрзли. Кто-то подсказал:
– Иди в сельсовет и попроси вернуть валенки.
Сельсоветчики провели её к амбарам, где стояли сундуки с конфискованным добром, поочерёдно открывали крышки:
– Ищи свою обувку!
Дошли до сундука с валенками, и один из активистов щедро выбросил пару:
– Бери – новые!
– Это не мои – мои подшиты! – запротестовала она.
Порылась – нашла на дне свои, родные. Сняла ботики (не отобрали, слава Богу!), засунула ноги в валенки и зарделась.
Печальную весть об аресте родителей Адольф узнал от Розы. Он бросил учёбу и целую неделю добивался в Энгельсе свидания, которое разрешили лишь с сотрудником НКВД.
– Хочешь быть грамотным – отрекись от родителей, – неожиданно огорошил он.
– Никогда! – запротестовал отец. – Лучше поеду с ними!
Старики взмолились:
– Ради Бога, отрекись! Мы-то знаем, ведь не на деле – на бумаге только. Не бросай учёбу, пиши – бумага стерпит! Помоги себе сам, мы не можем теперь. Не мы – учёба твоё будущее!
Долго упорствовал Адольф, но просьбы и уговоры родителей перевесили. Их увезли, а он продолжал подавать прошения в разные инстанции, доказывая, что Шнайдер Пётр Иванович никогда не пользовался наёмным трудом и, следовательно, несправедливо признан кулаком. Сложно сказать, что сыграло роль, но через год старикам Шнайдер было разрешено вернуться в Мариенталь. Дом, однако, не вернули – под контору заняли. Жить было негде.