Читать книгу Ампрант онлайн
Кстати, Илью Григорьевича выдвигали на Государственную, прошел он два тура уверенно, и сорвался на третьем, в силу досадной нелепости. На решающем заседании Комитета один из верных сторонников Ильи Григорьевича, видный академик, чьи идеи Илья Григорьевич плодотворно развил, вздремнул во время голосования, и, поспешно разбуженный, со сна бросил свой шар не туда, то есть попросту перепутал и вычеркнул из списка не соперника Ильи Григорьевича, тоже, кстати, фундаментальщика, а его самого. Потом, взбодрившись, академик осознал трагическую ошибку и требовал переголосовать, но вмешались, как говорил Илья Григорьевич, темные силы и его завалили. А сам академик, как вскоре выяснилось, проснулся ненадолго и спустя две недели умер. Илья Григорьевич пережил утрату, и сокрушался, что голосование могло сыграть трагическую роль. И, хоть утешали, что голосование не причем, просто срок подошел, но сомнения остались, и успокоить Илью Григорьевича так и не удалось. А тут еще вдова подтвердила: перед кончиной, уже в коме, академик повторял, как важно оценить вклад Ильи Григорьевича в науку и ради одного этого стоит жить.
Такие счастливые свойства сочетал в себе Илья Григорьевич Бельский, которому Ананасов отдал на рецензию злополучный отчет. Поэтому с утра в понедельник Виктор Андреевич искал встречи и договорился ровно на час. Почему именно в обед? Не до того было Ананасову, чтобы вникать в подобные мелочи.
А между тем время было выбрано не случайно. Аспирантка Ильи Григорьевича Зухра Магомедовна давала сослуживцам той, или, говоря по нашему, пир, в честь счастливого завершения первого года учебы. Перед отбытием на родину, для отдыха в кругу семьи и трех детей от академических забот, после работы над первоисточниками, сдачи кандидатского минимума и преодоления других препон, незнакомых прежде восточной женщине, а теперь таких понятных и близких после головокружительного скачка из феодальной деспотии прямо в развитой социализм.
Справедливо подчеркнуть, что и сюда успел Илья Григорьевич сунуть свой французский нос. Год назад он побывал в Средней Азии с ознакомительным визитом. И вместе с множеством впечатлений, вместе с японской кофточкой для жены, вместе с собственной фотографией (Илья Григорьевич любил фотографироваться) в обязательной тюбетейке на берегу мутного арыка, привез из паломничества Зухру Магомедовну – живое напоминание о волшебных краях, которые Илья Григорьевич совершенно полюбил. Там важные люди всерьез принимали его ученость, поднимали бокалы за эту ученость с ним – уважаемым ученым, а потом долго и неторопливо беседовали, как беседовали когда-то с известными мудрецами всевластные деспоты и повелители. Многими истинами наделил тогда Илья Григорьевич своих слушателей. Но и сам вкусил от местных соблазнов, усладил зрение, слух, и крепкий желудок, и даже грезил (о, сладчайший Восток!), ворочаясь ночью от последствий обильного застолья, ждал воздушного видения в прозрачных одеждах, такого естественного в желании усладить эти беспокойные часы. И вот результат. Илья Григорьевич, умеющий сублимировать в пользу науки самые нескромные желания, оформил их рационально и за утренним чаем предложил очень ответственному лицу, отправить его жену к нему, Илье Григорьевичу в аспирантуру. И восточный товарищ, важно прихлебывая чай, ответил на это предложение утвердительно. И направил в далекую Европу Зухру Магомедовну, а Илья Григорьевич дал по этому поводу интервью, опубликованное, к сожалению, на местном языке и не поддающееся точному переводу.