Читать книгу Снег падал и падал… онлайн

Николай Александрович сидит напротив Татьяны Митрофановны и они, словно шутя, обмениваются фразами из пьес Островского. Мы слушаем, смеемся. И кажется, что это они так разговаривают, а не герои пьес.

Варенька (Танюша величает ее сестрой), вносит блюдо с горой румяных вкусных пирожков. Танечка Шмыга произносит тост и поздравляет как-то застенчиво, но слова, произносимые ею, мудры и драгоценны. Никогда не слышу за столом ее сказочного пения. Господи, за что Бог подарил мне счастье такого космического общения!

Две Тани познакомились в магазине тканей в Столешниковом переулке. Татьяна Митрофановна спросила:

– Душечка! Вы для чего покупаете эту клетчатую ткань?

– Юбку буду шить, – ответила Татьяна Шмыга.

– Нет, голубушка, из этой материи и покрывало на диване гостей испугает. – Шмыга расхохоталась. С этого мгновения и началась их дружба.

Татьяна Митрофановна имела прекрасный вкус, великолепно шила и моделировала одежду. Это было ее хобби.

В трудные безденежные девяностые годы Татьяна Митрофановна предложила сшить для меня пальто. Роскошная бежевая ткань, пальто-крылатка, как у нее. Пуговицы я не смогла купить, и она подарила мне из своих запасов огромные зеленые американские. Помню, как я стояла в их кухне на столе, а Танюша вымеряла длину, потом ругала меня, что не могу нормально поворачиваться.

– Пойдем в зал, к большому зеркалу.

Я послушно спрыгнула, прошла в комнату, встала перед зеркалом.

– Коля, иди к нам, посмотри, ровная ли длина пальто у Анны Алексеевны.

Я смутилась, опустила глаза.

– Ну что ты, Танюша, я не понимаю…

– А ты смотри внимательно.

Минут пятнадцать я кружусь, поворачиваюсь, хожу по комнате, а великий актер, над ролями которого я плачу (Луп-Клешнин, Маттиас из моей любимой пьесы Гауптмана «Перед заходом солнца»). А сейчас он смотрит, подсказывает, принимает самое живое участие в примерке. Это пальто-крылатку с зелеными пуговицами я храню как талисман, в нем то незабвенное время!

В одну из последних встреч Татьяна Митрофановна сказала мне: «Жизнь так коротка, а я хочу прожить в театре несколько жизней». Она прожила их, но, увы, не все на сцене.