Читать книгу Сломанный капкан онлайн

Четырнадцать.

Что ж, придётся сначала посмотреть на других и накопить порядочно волнения перед тем, как выйти к доске самой. Полев ободрительно кивнул, и Мира, обратив напоследок внимание на добрые морщинки у его глаз, пошла к уже занятой Юлькой третьей парте, чтобы уступить место у шляпы другим.

– Да за что первый? – раздался возглас, и это значило, что к шляпе наконец прорвалась Таня Рыжова, пожалуй, одна из самых заметных на первом курсе. Мира вовсе не удивилась тому, что номер, который вытянула Рыжова, ей не понравился: она могла протестовать против чего угодно и делала это, наверное, по привычке. Остальные же – кто-то не обращая внимание на Рыжову, кто-то хихикая над ней – продолжали брать номера и садились за парты.

Мира снова уткнулась в планшетку, чтобы улучить последние минуты, когда её внимание не занимает выступающий у доски, и гул аудитории снова померк. Прийти в себя удалось только тогда, когда Полев, заглянув в шляпу, объявил:

– Последний номерок, коллеги. Кто не пришёл на зачёт?

Студенты начали смотреть друг на друга и оглядываться по сторонам, но никак не могли понять, кого же всё-таки сегодня нет, пока в аудиторию не вошла Таша Московцева.

Это был первый раз, когда все заметили, как она пришла. Обычно её не замечали вовсе – потому что вряд ли кто-нибудь из искусствоведов первого курса мог отчётливо вспомнить, как звучит её голос. Обычно Таша проскальзывала в аудиторию под конец перерыва, когда все были увлечены своими делами или разговорами друг с другом; ни с кем не здоровалась, не делилась новостями и ничего не спрашивала, а на парах отвечала только в случае, если того открыто требовали преподаватели. Да и само её имя ассоциировалось у Миры с тишиной.

Сейчас Таша оказалась в центре внимания и потому выглядела озадаченной. Полев кивнул, достал из шляпы номерок и вручил ей. Теперь зачётные выступления можно было начинать.

***

Рыжова вывалилась к доске прежде, чем кто-либо успел вспомнить о том, что первой выступает она. Мира уткнулась в планшетку и продолжила снова и снова перечитывать свою речь, хотя затвердила её уже до такого состояния, что та стала терять всякий смысл. Это было обидно. Теперь ещё и в уши врывался зычный голос Рыжовой – она говорила о том, как любит ходить в походы.