Читать книгу Эпидемии и глобальная история онлайн

Поскольку с самого возникновения средневековой западной цивилизации церковь обеспечивала социальный порядок в христианском обществе, то ее реакция на проказу, несомненно, была компромиссом между требованиями тех, кто хотел бы совершенно избавиться от прокаженных, и тех, кто проявлял к ним сострадание и некоторую терпимость. Этим и была вызвана сама тщательность ритуала исключения прокаженных из общины верующих. Однако, несомненно, что само духовенство не хотело иметь ничего общего с проказой, избрав особую стратегию, позволяющую дистанцироваться от мира прокаженных. В частности, священники повсеместно утверждали, что главной причиной является грех сладострастия. Начатая около 1050 г. реформа церкви, инициированная Клюнийским движением, и особенно введение папой Григорием VII (1015–1085) обязательного для всего духовенства безбрачия способствовали тому, что проказа стала толковаться исключительно как проклятие мирян, ведущих невоздержанную плотскую жизнь123.

Впрочем, культурную дистанцию в отношении проказы постаралась занять и значительная часть знати, что нашло свое выражение в тех негативных трактовках прокаженных, которые приписывались им в рыцарских романах, в частности в «Тристане и Изольде». Тем самым образ прокаженного в значительной степени оказался социальной конструкцией. Процесс конструирования образа прокаженного стал важной частью формирования структуры нового феодального общества, с его тремя сословиями – клириками, рыцарством и работающими простолюдинами. Проказа как болезнь, порождаемая сексуальной невоздержанностью, стала символической границей между элитой и простым народом и в какой-то мере между духовенством и рыцарством.

Вместе с тем отношение к прокаженным на средневековом Западе никогда не было однозначно отрицательным. Нередко в отношении их раздавалась проповедь милосердия. Наиболее ярким примером этого стала позиция Франциска Ассизского (1181–1226) в первой половине XIII в., который призывал современников видеть в прокаженных тех, кто избран Богом для страдания ради общего блага. В сущности, Франциск стал апеллировать к ветхозаветной модели отношения к прокаженным, основанной на евангельской истории о Христе, исцеляющем прокаженного. «И Он проповедовал в синагогах их по всей Галилее и изгонял бесов. Приходит к Нему прокаженный и, умоляя Его и падая пред Ним на колени, говорит Ему: если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, умилосердившись над ним, простер руку, коснулся его и сказал ему: хочу, очистись. После сего слова проказа тотчас сошла с него, и он стал чист. И, посмотрев на него строго, тотчас отослал его и сказал ему: смотри, никому ничего не говори, но пойди, покажись священнику и принеси за очищение твое, что повелел Моисей, во свидетельство им»124.