Читать книгу История Канады онлайн

Теоретически сеньор был не просто собственником земли, но и правителем проживавших на ней людей. Как человек военный, он должен был организовывать оборону территории своей сеньории и руководить этой обороной. Ему следовало быть покровителем местной приходской церкви, которую, вполне возможно, он и построил. В качестве владельца земель, строителя мельницы и самого богатого человека в округе сеньор должен был являться хозяйственной властью сообщества. Внушительный господский дом сеньора должен был отражать и подтверждать социальный статус хозяина как начальника над своими людьми, помещика, вокруг которого вращалась вся жизнь в сеньории. Позднее историки, изучавшие Новую Францию, считали, что именно этот образ реально соответствовал сеньориальному режиму. И вне зависимости от конкретной оценки этого режима – как человеколюбивого, патерналистского и открытого к сотрудничеству либо как архаичного, подавляющего и угнетающего население – он воспринимался исследователями как столп всей социальной системы феодальной Новой Франции.

Пристальное изучение реального функционирования сеньориальной системы опровергло эту точку зрения. Во всяком случае, во времена, наступившие после смерти Робера Жиффара, сеньоры уяснили, что с фермеров, работающих в основном для того, чтобы прокормить свои семьи, много ренты не соберешь, поэтому они перестали заниматься привлечением цензитариев. Сеньоры не превращали свои владения в единые хозяйственные сообщества, редко проживали в сеньориях и главным образом извлекали из них скромные доходы. Фермеры-держатели часто переходили от одного сеньора к другому и проявляли мало уважения или привязанности к тем, кого они должны были рассматривать в качестве господ. Во многих отношениях типичная ферма Новой Франции и окружающие ее сельские пейзажи выглядели бы точно так же, даже если бы здесь никогда не существовало сеньориального режима.

26

Когда Людовик XIV взял свои североамериканские владения под прямое королевское управление, торговля пушниной столь же остро нуждалась в восстановлении, как колония в долине реки Св. Лаврентия нуждалась в солдатах и поселенцах. В результате такого бедствия, как Ирокезские войны, сложившаяся во времена Самюэля де Шамплена торговая система, основанная на том, что гуроны и их союзники свозили свои бобровые шкурки в фактории на реке Св. Лаврентия, была уничтожена, а рост сельского хозяйства в колонии отнюдь не избавлял ее от необходимости торговать пушниной. И до тех пор пока фермерством занимались только для того, чтобы прокормиться, экспорт мехов оставался единственной статьей, оправдывавшей вложения Франции в колонию, поскольку попытки Короны развивать в Новой Франции торговлю лесом, кораблестроение и другие отрасли производства оказались неудачными и в значительной степени лишенными практического смысла.