Читать книгу Хрущёба № 17 онлайн
Он смотрел на соседский поповский дом.
Дом был добротный, большой, с громадным яблоневым садом, в котором наливались медовым соком райские яблочки. Сколько уж раз Гришка обчищал поповский сад, унося самые сладкие яблоки! Накидывал в подол рубахи, зыркал на дебелую попадью, доводя её до обморока, и перемахивал через забор, унося добычу. Вслед ему неслись проклятия попа совсем не божескими словами. Гришка садился на завалинку, щурился на солнце и хрустел яблоками, брызгая соком. Вот и в этот раз, чтобы встряхнуться от грустных дум о делах своих грешных, Гришка легко перемахнул через поповский забор и остановился у яблони. Нагнул ветку и ободрал самые сочные и спелые. Хрустнул одним и прислушался.
Поп нудил в темноте дома, а с крыльца слышался незнакомый девичий голос:
– Ну так мы с маменькой на вас рассчитываем, матушка!
Попадья так же нудно, как и поп, ответила:
– Уж не знаю, как же это праздник в честь больных?
– Матушка, – хрустальным колокольчиком звенела барышня, – для сбора средств на лечение туберкулёзных больных городской совет решил провести праздник «Белый цветок», а купцы и мой папенька поддержали. Будем собирать пожертвования и установим кружки для сборов.
– Да, матушка, – поддержала глубоким контральто девушку более взрослая дама, – надеемся на поддержку церкви в этом богоугодном деле, в помощи страждущим.
Попадья чтото ещё ответила, но Гришка уже не слышал. Сбор пожертвований! Экие деньжищи, наверное! Он бросил всю свою добычу с поповского сада тут же, у яблони, перемахнул через забор и вышел на улицу. Пройтись. Посмотреть, что за купеческие парламентёры пожаловали к попузануде.
Дамы, выйдя из поповского дома, долго прощались и уверяли, что праздник самый наиблагопристойный, никаких вольностей и глупостей, всё ж добились обещания. Сели в лёгкую коляску, запряжённую дивным скакуном. Гришка смахнул злую слезу с уголка глаза: как такое благородное и дивное животное можно было впихнуть в хомут и заставить тащить на себе коляску?!
Конь почувствовал Гришку, закосил глазом, захрипел, запрядал ушами, нервно перебирая точёными ногами. Масть была под стать цыгану: редкая, вороная, с синеватым отливом. Бестолковый кучер щёлкнул по атласной спине жеребца кнутом, словно душу прожёг Гришке. Гдето на краю сознания хрустальным колокольчиком звенела барышня: