Читать книгу Тень, закрывшая край солнца онлайн

– Сколько лет мы не виделись? Лет пять? – сказала Алла и как-то по-женски наигранно вытянула губы. – А ты постарел.

– Спасибо, – ответил Вышегорский и не упустил случая ответить на нелюбезность ответной колкостью. – Ты тоже далеко не помолодела.

Перед Вышегорским стояла та женщина, в которую он когда-то влюбился. Любил и сейчас, хотя с тем чувством восторга, с которым он смотрел на нее , он мог любить лишь время, которое разнесло их в разные стороны. После курсов Вышегорский некоторое время за ней безуспешно ухаживал. Несколько раз он приглашал ее на свидания, ждал, как можно только ждать самого близкого человека, но, несмотря на обещания, она каждый раз не приходила. Первый свой обман она никак не объяснила: “Я передумала. Не хотела и всё ”. И только после второй сорванной встречи он окончательно понял, что их глаза больше не встретятся на острове человеческого одиночества, их губы не вплывут в чистые, теплые родники и тела не сплетутся в корзины ярких цветов. Красивые мечтания молодости прошли.

– Ты замужем?

– Да, конечно, – сказала Алла и поспешила перевести разговор на другую тему. – А как твои дела, где работаешь?

– В одной компьютерной фирме.

– Торгуешь, значит.

– Нет. Мы занимаемся разработкой новых программ, новых технологий, которые позволят оптимизировать информационные потоки.

– А “Мерседес” у тебя есть? – сказала она с той долей иронии, когда человек заранее знает ответ на вопрос и говорит лишь с целью поставить человека в неловкое положение. – Если есть, то подвези.

– “Мерседеса” нет, – улыбаясь ответил Вышегорский.

– Но тогда согласна сесть в твой бюджетный “Хюндай”. Так где же она? Приглашай!

– И “Хюндай” у меня нет. Они мне как-то совсем не нужны.

– Эх, ты!

– Я всегда удивлялся, почему машина является главным фактором восприятия человека? Почему в Бельгии или Голландии банкир может спокойно сесть в городской трамвай и проехать по улицам города к своему дому, а у нас и клерку надо рваться за лимузином? Давай оставим эту тему и пойдем пообедаем, – сказал Вышегорский.