Читать книгу Тройное анальное проникновение онлайн

Я чувствовала, что готова взорваться, я вся была в его власти. Он наклонился и спросил меня на ухо, хочу ли я, чтобы он трахнул меня.

Я не знала, что ответить, я не понимала зачем он меня спрашивает, когда они итак меня собираются оттрахать?

Я молчала, замирая от его ласк. Видела, как он расстегнул свои штаны, и вытащил из них большой и твердый член. В тот момент я перепугалась, ведь я привыкла к маленьким и вялым писюнам нашей гопоты.

– Можешь потрогать его, он добрый. – и он положил мои ладони на свой твердый пульсирующий член.

Я не могла оторвать глаз, мне хотелось поцеловать его, но мужчина сел на кушетку, а меня приподнял и посадил на свои колени. Налив из бутылки на ладонь оливковое масло, он стал втирать это масло между моих ног, пока вся моя промежность не стала скользкой.

Тогда, он стал втирать масло куда-то глубже, вдавливая свои пальцы мне между губок. Мне было больно, но приятно оттого, что все вокруг смотрели, как он это делает со мной.

У меня толком и не было секса, да и было у меня всего пару раз по пьяни, щупались и дрочили друг другу, целовались, а также я один раз до этого всего брала в рот. Только это было все несерьезно.

Парня у меня не было, хотя секса очень хотелось. Просто хотелось найти своего единственного и неповторимого. А такие не попадались на моем пути.

И вот, меня собирается трахать совершенно незнакомый человек! Парни называли его Серым. Он был привлекательным, хотя и был похож на уголовника. Он был высоким, с широкими плечами и мускулистыми руками, словно он проводил много времени в спортзале или на улице, занимаясь чем-то физически тяжелым. Его черные волосы были коротко подстрижены, а угрюмый взгляд из-под темных бровей придавал ему загадочность и хмурость. На его лице были видны следы непростой жизни: рубцы, шрамы и прочие отметины, которые придавали ему дикий вид.

“Наверное, сидел в тюрьме, сразу по лицу видно, что не простой тип…” – подумала я.

Однако, несмотря на свою грубую внешность, в его глазах просматривалась какая-то тайная скрытая боль, которую он старался скрыть за маской безразличия и суровости.