Читать книгу Статьи по теории обучения онлайн

Дети, с пелёнок взращиваемые патриотами, не могли не видеть, что родная Америка – символ демократии и независимости для всей планеты – стала страной, где из всех искусств важнейшим является умение подешевле приобрести и подороже сбыть. Юному поколению американцев, вступивших в жизнь на рубеже 50-60-х гг., с невиданной дотоле чёткостью открылся весь ужас бездуховности, которая неизбежно станет и его уделом, если оно примет идеалы и ценности старшего поколения. Опасность быть заживо погребённым среди материального богатства заставила молодое поколение отшатнуться от того будущего, которое предлагала им самая богатая страна в мире. Уникальность и парадоксальность движения битников заключались в том, что это был не привычный бунт голодных пролетариев; нет, на сей раз протестовали отпрыски как раз состоятельных родителей. «Мы добились полной свободы мысли, – говорили молодые люди, – но она оказалась всего лишь полной пустотой, потому что сейчас нам не хватает духовной пищи больше, чем когда-либо». Но они не хотели заполнять эту пустоту тем, чем предлагала им всеобщая система. Им не нужна была «ваша власть, ваша религия, ваша мораль». Сейчас бытует мнение, что такое настроение под длинными шевелюрами направленно создавалось извне, дабы вывести из строя потенциальных «праведных политиков», если бы таких породила послевоенная обстановка. Молодых людей специально особыми способами заставляли противоставлять себя старому обществу, чтобы те не хотели иметь с ним ничего общего. Как бы то ни было, но единственной формой протеста, выбранной битниками, был уход от общества в новые сферы: в себя, в фантазию, в Касталию, в дзен-буддизм, в музыку или, наконец, в радостную преступность. Побег. Побег куда угодно, лишь бы подальше от традиций цивилизации потребления.

К концу семидесятых зажиточные американцы уже не могли толком понять, что же такое собственно их дети. Ужаснее всего было сознание полной неожиданности случившегося и беспомощности перед детьми, которые еще вчера не интересовались ничем, кроме спорта и развлечений, были милыми и послушными детками, а теперь становились участниками совершенно беспрецедентных и порой безнравственных по старым меркам акций. И хуже всего то, что ненависть разводящих руками перед этой реальностью родителей гнездилась в правоте детей. Они просто швырнули взрослым в лицо то, чем их кормили в примерах поведения добропорядочных американцев. И оставшись ни с чем, потому что собственного опыта у них и быть не могло, подростки убегали из своих респектабельных домов и становились бродягами на дорогах, ища утраченный человечеством смысл жизни в общении с природой, пытаясь вернуть потерянные цивилизацией естественность и раскрепощённость чувств. В числе прочего они хотели приобщиться и к бедности, интуитивно понимая, что добродетель обитает именно в ней. Молодежь искала спасения в интимной жизни. «Старшие нас за это осуждают, но не видят одного: ведь мы ощупью ищем место в жизни, и никто нам по-настоящему не помогает». От этого одиночества на пути возведения новых ценностей одним из средств спасения, довольно удобным, стали наркотики. Ведь чем строить и над чем-то биться в творческих муках, гораздо проще создать собственный мир у себя в голове. Возможно, что это именно мир взрослых подсказал детям такой исход их желаний достичь эйфории и самоотчуждения, убивая этим жестоким выстрелом и зайца подавления излишней интеллектуальности в молодежной среде, и зайца сбыта огромных количеств опасной продукции. Речь идет о членах королевской семьи соединённого королевства, управление наркооборотом в руках у которых находилось ещё со времен опиумных войн. Но даже если и молодежь приняла ядовитый дар «освобождения» не с легкой руки пропаганды и вмешательства госзаказов некоторым смело мыслящим, но легко оболваниваемым и подверженным известным порокам профессорам, то всё равно «короли» этого бизнеса неплохо, да что там – безбожно, дьявольски много – заработали на потребности юнцов в новых ощущениях и самоодурманивании. И стоит ли винить в наркозависимости детей, когда у них даже не представлялось возможности отбиваться от льющейся на них пропаганды «кайфа» и вседоступности этого моря разнообразных ядов в привлекательных упаковках. По сути, зависимые дети в этом вопросе выступали неизлечимо больными, но на них сразу же обрушилось родительское презрение и негодование, лишая их столь необходимой в любых обстоятельствах, а уж в этом тем более, помощи, поддержки и сострадания. Да и альтернативы этому развлечению никто молодёжи не предлагал, отчего она просто обречена была оставаться наедине со своими проблемами.