Читать книгу Последняя инстанция. Расследование онлайн

– Я надеюсь, ты нигде ничего не прибавил… – тихо сказал мне Сашка, проглотив водку, как воду.

– Ты ещё скажи – пошутил!.. – юмор у меня кончился за пятнадцать минут до того, как я не успел свалить с работы в ту самую пятницу. – Мерзость какая-то. Что в планах? – теперь я смотрел на Сашку, как на старшего.

– Что – что?!… Наручники, мля, ОМОН, все дела… Хочешь, сейчас поедем, хочешь – протрезвеем немного. Хотя лично я выпил бы ещё. И побольше. А поедем завтра. Адрес-то есть?

Я молча кивнул, сглотнув слюну. Молча встал. Молча вышел из квартиры и спустился в магазин за новой порцией мозгового допинга. Куда он от нас денется, стрелок? Что там говорил Евграфыч про войска, в которых служил Новиков – жених погибшей девушки? Кем он там был на этой Чеченской?.. Правильно, Сергеев, снайпером! Как же это ты Сергеев угадал, мать твою?.. Какой же ты проницательный, сука!

Напились мы нещадно. Как в студенческие времена, до зелёных соплей напились. Говорили что-то о том, что сами на месте этого Новикова мочили бы этих папеньких ублюдков направо и налево. Душили бы этих пидоров, которые ни пороху не нюхали, ни жизни не знают… Под утро, в полном соответствии с дикостью ситуации, мы клялись друг другу в вечной дружбе и давали слово, что отпустим снайпера на свободу, пожав его мужественную руку. Когда совсем рассвело, перед тем, как рухнуть спать, – кто, где сидел – мы почти придумали план по переселению снайпера, с полной заменой имени, фамилии, документов и новой легендой. Наше продолжение мерзкого сериала казалось нам вполне удобоваримым. Пожав друг другу руки и крепко обнявшись по-мужски, непосредственно перед тем, как отрубиться, мы составили полный план спасения рядового Новикова от несправедливости правосудия…

Утром, молча и угрюмо, вполоборота друг к другу, мы ехали в дежурной машине на задержание. До нас в адрес уже было выслано подкрепление: психолог – на случай, если снайпер будет отстреливаться или, не дай Бог, возьмёт заложников, криминалисты и ОМОН. Сказать, что я чувствовал себя уродом – ничего не сказать. Сашка сопел рядом, и я был уверен, что больше, нежели похмелье, его мучает ощущение несправедливости, собственной ублюдочности и персональной мерзости. На месте были уже все, кроме нас, красивых. На наших лицах была отпечатана вся ночная «работа» во всей красе и в соответственном ароматическом обрамлении.